— Он ещё остался? — с надеждой в голосе спросил Герб.
— Ну, конечно, остался. Возьмёшь, сколько захочешь, — ответил Майк, взяв бутылку бурбона. Герб достал из кармана жёлтую коробочку размером со спичечный коробок и раскрыл. Он скосил взгляд на нос и несколько раз вдохнул порошок, уткнувшись туда обеими ноздрями.
— Будешь? Это не сильное. От нервов.
— Не, спасибо. Ограничу себя бурбоном, — задумчиво ответил Майк. Он в первый раз увидел, как Герб принимает наркотики, и это его встревожило. Не то чтобы он являлся борцом за здоровый образ жизни или тем более законопослушным гражданином, но друг, нюхающий наркоту, немного выбивал его из равновесия. До сих пор для него это было нечто, чем занимаются пропащие люди, а Герб Ниеро таким человеком не являлся. Майк подумал, что, возможно, его друга что-то тревожит, раз он решил впустить в себя эту отраву, но отложил разговор об этом на потом, чтобы ненароком не испортить никому настроение. Они вернулись к столу.
Левиты и Ноланы разувались на пороге. Стивен как обычно был одет в старомодный костюм. Робот аккуратно взял его малиновый пиджак. Левит подал роботу свою зелёную куртку и остался в белой рубашке с короткими рукавами. Из мини-кармана под поясом тёмно-серых зауженных брюк у него свисала серебряная цепь от карманных часов. Робот взял короткое пальто жены Левита и повесил в шкаф, оставив её в шёлковой белой блузке, украшенной стразами, и чёрной юбке из плотного натурального шёлка с объёмными оборками. Элатива пришла в шикарном обтягивающем платье насыщенного синего цвета с погонами и крупными деревянными пуговицами. Грудь и шея были закрыты, но она всё равно удивила всех своим нарядом. Если оценивать её платье по шкале откровенности Элативы, то это была оценка десять из десяти. У неё даже откуда-то появилась грудь. Рейчел сразу оценила её наряд и подмигнула ей. Робопомощник аккуратно расставил их обувь. Счастливая Элис несла в руках квадратный горшок с сиреневыми цветами. Они выглядели как тюльпаны, только намного больше. Рядом с именинницей весело шагала кукла, с ярым любопытством заглядывая в горшок.
— Смотрите, смотрите! — закричала Элис, увидев, как цветы задрожали, начиная менять цвет, и поставила их на журнальный столик возле телевизора. Три тюльпана стали жёлтыми. Они переплелись друг с другом, распустились, образовав круг, и превратились в подсолнух.
— Какая красота, — с нескрываемым восхищением сказала Рейчел. Маргарет осторожно прикоснулась к подсолнуху, и он как кошка скользнул под ладонь, как будто прося, чтобы его погладили.
— Он постоянно меняет цвет и форму, красивый, правда? — спросила Элатива, перебегая своими глазками с одного лица на другое.
— Да, это удивительно, — сказала Рейчел и сильно наклонила свой бокал. Немного вина пролилось на пол, и робопомощник уже мчался, держа перед собой тряпку.
Майк, видимо, как и все остальные, подумал о том, что его в детстве никогда не баловали такими подарками. Память бесцеремонно вытащила на поверхность сознания картину. Он вспомнил свой двадцать второй день рождения, когда отец подарил ему билет в один конец. И только благодаря ему он сейчас жив. Он вспомнил улыбку своего отца, стоящего за высоким забором. Грустные мысли накрыли его волной из самых дорогих и в то же время угнетающих воспоминаний. Майк вспомнил, как отец принёс два пропуска в Надежду, как они вместе стояли в бескрайней очереди, ведущей к городу под куполом, как неожиданно для всех завыли сирены и сотни людей ринулись к заветным воротам, которые медленно закрывались. В какой-то момент он потерял из виду отца. Перепуганная толпа несовершенных против его воли толкала Майка к проверяющим пропуски постам. Он беспомощно зыркал по сторонам, но не видел своего отца. Несмотря на все попытки парня вернуться, толпа уверенно двигалась, пихая его вперёд, и вот уже мужчина в форме выхватил у Митчелла пропуск и за руку затянул в ограждённую зону, из которой уже не было обратной дороги. Он наконец увидел отца, совершенно спокойно стоящего всего лишь в каких-то трёх метрах от него, но как бы сильно Майк ни желал прорваться к нему, это было невозможно. Как бы громко он ни кричал, Митчелл-старший не слышал. Вопящая толпа неумолимо приближала Майка к максимально защищённым от взрыва и радиации воротам Надежды. Отца и сына отделяло высокое непреодолимое ограждение и паникующие люди, готовые растоптать друг друга, лишь бы успеть проскочить в убежище. Отец улыбался и махал ему рукой. И глядя в его единственные во всём мире родные глаза, он понял, что пропуск был только один. Митчелл-старший простоял с ним несколько часов в этой очереди, много говорил и шутил, проводя свои последние часы с сыном, ни разу не дав повода Майку понять, что отцовских денег, которые он сумел скопить, хватило только на одно место. Отец смял в руке листок бумаги, который выдавал за пропуск всё это время, и, улыбаясь, перекинул через плечо. Пока толпа продолжала толкать Майка к Надежде, Митчелл-старший спокойно шагал параллельно сыну. Он улыбался и рукой показывал, чтобы Майк шёл вперёд. Неожиданно нахлынувший поток воспоминаний прервала Маргарет, нежно похлопав мужа по плечу своей миниатюрной ручкой. Майк посмотрел на дочь с выражением лица, полным умиротворения. Счастливая девочка держала в руках роликовые коньки, подаренные Левитами. Розовая изящная туфелька со съёмной поддержкой голеностопа стояла на четырёх белых тоненьких колёсиках в красной окантовке. Элис была безумно рада, и Майк мысленно поблагодарил своего отца за то, что этот ребёнок живёт на свете.