— Он ведь только что ушёл, может, Мораль притащит его обратно?
— Нет, пусть уходит. Я отправляю солдат в этот притон. Пусть убьют всех отбросов на глазах Эдди и Дэнни и притащат их сюда в комнату допросов. Если будет нужно, я сама превращу их в своих солдат. Так сказать, произведём чистку бедного квартала, — Айрис подняла голову, и её очки враждебно сверкнули. — Я думаю, у нас нет другого выхода. Отморозки и их банда — это изъян нашего мира. Я не потерплю, чтобы в мире существовал беспорядок. Тайное или случайное зло, я его искореню.
Миллер покорно кивнул в ответ. Джону уже не хотелось разговаривать со своими сыновьями. Он видел в глазах Айрис одержимость, сумасшедший восторг. Если бы было можно, Джон бы залёг на дно, спрятался как крыса, сбежал от всех проблем, от ответственности, от Гринн. Она была умнее его, она превосходила его во всём. Он говорил ей, что идеальный мир создать не удастся, но она сразу опровергала любой его довод. Не могло в его голове зародиться мысли, которую Айрис может посчитать полезной. Не было ещё такого случая, чтобы она его не поняла. Ни одно сказанное им слово, ни одна его мысль не осталась неразгаданной Гринн. Её голос повергал Миллера в состояние беспомощности, и он подчинялся.
***
— Они поставили защиту на всю свою банду. Солдаты не смогут их даже пальцем тронуть. Как они это сделали, твою мать? А вдруг Эдвард придёт сюда? Он же убьёт нас! — Айрис охватила паника. Она тяжело дышала, и первый раз в своей жизни у неё не было плана. Страх — непривычное для Айрис Гринн чувство — накрыл её, не давая возможности сделать вдох.
— Взорви этот чёртов район вместе с отелем. Есть же чем, — предложил Джон.
— Мирное население не одобрит такой крайний шаг, — тихо проговорила она.
Она ввела многозначный код и приложила палец к сенсору. У неё закружилась голова, она немного пошатнулась и медленно опустилась на корточки. На экране отобразилась надпись: «Отключить защиту: да, нет?», но было уже поздно.
Дверь отворилась, и в комнату вошли Эдвард c чернокожим амбалом. Джон метнулся к монитору, но амбал грубо поднял Джона за пиджак, вышвырнув его из комнаты, не дав снять защиту, и закрыл дверь, активировав кодовый замок.
— Отзови солдат, — рявкнул он на Айрис.
— Нет, я уничтожу всех отморозков! — крикнула Гринн и попыталась нажать «Да», но Эдвард схватил её руку и ударил кулаком по лицу.
— Ну, посмотрим. Ты, держи её, — щёлкнув пальцами, приказал он чернокожему. Амбал крепко схватил Гринн за руки. Эдвард подошёл к ней, сжимая в руке нож, но вдруг резко остановился. Джон поднялся и попытался открыть дверь. Через стекло он смотрел, как его сын стоит с ножом напротив Айрис, а амбал держит её руки. Миллер-старший лихорадочно пытался ввести код, но у него не получалось.
— Вы не посмеете! — закричала Гринн высоким надтреснутым голосом.
Джон попытался разбить стекло, но оно было бронированным. Тогда Джон, переполненный отчаянием, начал что есть силы кулаком долбить в дверь. Это было так же бессмысленно, как и пытаться разбить окно. Кожа на руке с каждым ударом слазила, оставляя кровавый след на двери. Неожиданно для самого себя он вспомнил код. Джон окровавленными пальцами ввёл комбинацию и ворвался в помещение. Он кинулся на сына, развернул его, взяв за плечо, и схватил за руку, в которой сверкала полоска острой стали. Вдруг Аделин появилась в комнате, и Джон, увидев её, ослабил хватку. Эдвард смотрел на суровое тяжёлое лицо и нож, торчащий из живота своего отца. Джон нахмурил брови и посмотрел в глаза сына, затем на нож. Чёрная рукоятка ножа перед его глазами расплывалась и дрожала. Джон упал и рукой коснулся ноги полупрозрачной Аделин, пуская изо рта кровавые пузыри. Он открывал и закрывал рот, но оттуда не выходило ни звука. Айрис под тяжёлым ударом здоровяка упала на пол около стены. Эдвард подошёл к монитору, навёл палец на слово «да», затем на слово «нет» и опустил руку.
— Что ты стоишь? Отключай уже, — промычал испуганный здоровяк.
— Нет, пусть они все приходят к нам. Мы больше не прячемся, — уверенно произнёс Эдвард.
— А что наш хакер? Его старания были напрасны? Мораль растопчет нас! — повысил голос амбал.
— Нас никто не сможет растоптать. Запомни это. Или я вырежу эти слова на твоей груди, — ответил ему Эдвард совершенно спокойно.
— Убьём её? — спросил здоровяк, глядя на Айрис Гринн.
— Не могу. Она так похожа на мать, — сказал Эдвард и многозначительно улыбнулся. Прошло уже много лет, но перед глазами Эдварда всегда будет стоять картина — несовершенный, держащий в одной руке окровавленный тесак, в другой — голову матери.