— Вроде никого, — вслух сказал Герб, убедившись, что снаружи никого нет, и тут же вздрогнул от нежданного вопроса.
— Ты кто, твою мать, такой? — мужской голос прозвучал сзади.
— Тише-тише. Помоги мне, — умоляюще произнёс Ниеро.
— Это тебя ищет полиция? А я тебя сдам. А мне они заплатят, — с какой-то непонятной интонацией, словно хвастаясь своей гениальной мыслью, сказал незнакомец в дряхлом спортивном костюме с вытянутыми коленками и грязными рукавами.
— Я тебе заплачу. Ты дурак, говори тише, — почти шёпотом произнёс Герб, услышав поблизости постепенно нарастающий голос полицейского, приказывающий уступить дорогу.
— А почему это я дурак? Ты, наверное, и есть дурак, потому что тебя ищет полиция. Меня-то полиция не ищет, вот я и не дурак. А ты дурак, получается, — незнакомец говорил невнятно и к тому же раздражающе растягивал слова, как будто вспоминая каждую букву. Герб вынул из кармана бумажник и, раскрыв, протянул ему. Тот, в свою очередь, быстро схватил протянутую вещь и, достав деньги, ловко пересчитал их.
— Тут столько денег, что я могу перебраться в подвал поприличнее. Пойдём вниз, — заговорил незнакомец на удивление быстро и чётко.
Когда они спустились, перед Гербом предстала картина самого гнусного и мерзкого жилища, которое только можно себе вообразить. Молодой парень лет двадцати пяти обернулся, и при свете яркой лампы Герб смог во всех подробностях рассмотреть его лицо. Он был вполне привлекательной внешности, особенно когда причесал свои волосы. Ниеро подумал, что, возможно, он, причём вполне правдоподобно, притворяется слабоумным для получения бесплатного трёхразового питания. Этим занимались некоторые несовершенные, которые не желали работать.
— Я Герб, — сказал он и протянул ему руку.
— А фамилия? — спросил незнакомец, приблизив своё ухо к устам Герба.
Ниеро на секунду задумался. Вдруг этот парень позвонит в полицию при первой возможности? Но что было терять? У него ведь уже ничего не было, кроме этого кошелька, и даже он уже был в чужом кармане.
— Ниеро. Спасибо тебе. Если ты мне поможешь, я заплачу ещё столько же, — соврал Герб.
— Меня зовут Норман, — произнёс парень и брезгливо, двумя пальцами осторожно прикоснулся к руке нового знакомого. — А что мне надо сделать? Мне нужен телевизор, — ещё более внятно сказал Норман и махнул рукой в сторону старенького радиоприёмника.
— Ты сможешь купить себе любой телевизор, какой только захочешь, — снова соврал Ниеро.
— У тебя что, нету друзей? — удивился Норман.
— Мне срочно нужно позвонить, — сказал Герб, пытаясь найти глазами телефон. Норман указал рукой на красную трубку, лежащую на рваном матрасе, и после того как Герб не сумел дозвониться ни до одного из своих друзей, он уронил трубку на пол.
— Уже нет, — ответил Герб, закрыл глаза на пару секунд, сделал глубокий вдох через нос и одновременно стиснул зубы, таким образом пытаясь сдержать слёзы.
— Ты начал рассказывать, что мне нужно сделать, чтобы получить телевизор, — повторил Норман, и глаза его заискрились.
— Поможешь мне убить человека.
— Какого такого человека? Как его зовут, и что он натворил? — не унимался парень. Его лицо ничуть не поменялось. Он не испугался и даже не удивился. Герб подумал, что если этот чудак начнёт паниковать, то он переведёт всё в шутку, но убийство в обмен на телевизор было для Нормана вполне приемлемо. Ниеро сделал несколько бесцельных шагов и почесал затылок.
— Я знаю, что его смерть ничего не даст, потому что он при жизни никто, но мы убьём его, мы убьём Джона Миллера, — сказал Герб. Теперь же голос его был спокоен и твёрд. Он сел на диван, закинув одну ногу на другую, и опять попытался сдержать слёзы.
— Мы должны действовать тихо? Надеть маски и всё такое? — загорелся энтузиазмом Норман и пару раз хлопнул в ладоши.
— Я — нет. Это уже не имеет смысла. Поможешь мне проникнуть в его квартирку и уйдёшь с деньгами. Ты спасёшься, а мне уже всё равно.
***
Поздним вечером того же дня приглашённые на казнь медленно вошли в зал тяжёлой походкой. К левой руке каждого из них было прикреплено устройство со смертельной инъекцией, которое активировалось дистанционно. Оно состояло из двух металлических оков-браслетов, один из которых застёгивался выше локтя, а другой ниже. Между ними крепилась маленькая металлическая стойка для шприца, игла которого послушно ждала приказа вонзиться в вену. Судье в случае принятия смертного приговора требовалось всего лишь стукнуть молоточком по нужной кнопке на своём столе, и устройство на руке смертника выдавливало яд в кровь осуждённого. Заблаговременно до процесса преступникам вкалывали сильное успокоительное, чтобы они вели себя подобающе в Доме Справедливости. Пять человек сели на стулья в ожидании своей смерти. Яркие прожектора, направленные на северную группировку, источали белый холодный свет, чтобы было лучше видно смертников. Они что-то говорили друг другу, искусно владея разговором, не открывая рта, даже несмотря на огромную дозу успокоительного. Этому они научились за годы жизни под одним куполом с совершенными. На некоторых записях с видеокамер было трудно разобрать речь и то, кому она принадлежала, поэтому в полицейском управлении существовал специальный отдел, который безуспешно старался распознавать её. Совершенные из этого отдела крутили записи в поисках нарушений правил, принятых для отбросов, и постоянно их находили.