Музыка прекратилась. Громом прогремела упавшая электроника. Надя встала с пола, потерла ушибленный бок и глупо улыбнулась.
- Это, что еще такое? - сжав губы в сдержанной злости, спросила Филатова. Она скрестила руки на груди и наблюдала за неуклюжими извинениями Нади.
Балерины захихикали. Они таращились на разбившую магнитофон девушку, которую отчитывала преподавательница. Еще бы! Где такое видано? Любимицу, безукоризненную, идеальную Надежду Неверову ругают. Где такое записать?
- Будем репетировать. - Филатова прошла в центр зала, включила музыку на колонках. Она все еще была расстроена и после небольшого выговора будто бы забыла о произошедшем. - Надежда, останешься без разминки.
Балерины зашептались. Надя отметила про себя, что сейчас они были похожи скорее не на белых лебедей из пьесы, а на уток на пруду, что собрались в кружок и гогочут. Ей казалось, все смотрят на нее с насмешкой, брезгливо. Зря она пришла сюда сегодня. Настроение стало еще более паршивым, если такое вообще возможно. О, сколько откровений ей еще уготовано.
Репетиция пошла своим чередом. Надя выполняла все движения неуверенно. Тело плохо слушалось. Голова, забитая грустными мыслями, была тяжелой. Пару раз она сделала ошибку, из-за чего все остальным пришлось начинать заново. Филатова не потерпит халтуры в своей маленькой труппе. Если что-то шло не по плану, хоть маленькая помарочка, все нужно начинать снова. Только так, и никак иначе. Это правило обеспечило ей столько известных и успешных выпускников.
- Нет! Нет! Нет! - кричала Филатова. Ее лицо при всем этом оставалось невозмутимым. Командный голос, наработанный годами, выходил сам собой. Злость подстегивает, даже несмотря на то, что злиться ей при этом совсем не хотелось.
В середине зала танцевала Танечка. Она была страстно увлечена балетом с детства. Подавала большие надежды. Филатова всегда давала ей самую большую нагрузку, и не при ней, конечно, часто хвалила, утверждала, что эта девочка добьется немыслимых высот в карьере. Но родители настояли на юридическом институте и работе в солидной фирме на высокооплачиваемой должности. Мягкотелая Таня пошла на поводу родителей. Лишь приходя в балетный зал, она обретала крепость духа и не дюжую выносливость.
- Татьяна! - Филатова называла своих подопечных, даже самых маленьких, только полными именами. Были исключения для любимчиков. Которых, к слову, было мало. - Так не пойдет, Татьяна. Ты будто деревянная сегодня. Что с вами всеми сегодня? Магнитные бури?
Балерины, тяжело дыша, остановились. Они внимали каждому слову преподавательницы. Лица блестели от пота, глаза светились страхом и уважением перед великой женщиной. Инесса была их кумиром.
- Простите. - держась за растянутое предплечье, прошептала Танечка. Она была действительно не в форме сегодня.
- Чтобы я этого больше не слышала. «Извините» будешь своим родителям говорить. Здесь мне нужен от тебя только результат и ни одного лишнего слова. - заявила Филатова, изогнув густо накрашенную бровь. Она окинула своих учениц строгим взглядом. - Надежда. Выйди и покажи этим деревянным марионеткам, как надо танцевать.
Надя впервые не обрадовалась возможности похвастаться перед всеми своим талантом. Вдруг необходимость выступать перед публикой ее напугала. Она, конечно, призвала на помощь все свои оставшиеся силы, всю уверенность. Балерины уселись в уголках зала, некоторые пили воду, другие разминали застывшие от пуантов пальцы ног. Но все, как одна, смотрели на мастер-класс, который должна была показать Надя. Она чувствовала их любопытные, ненасытные, завистливые взгляды на своей коже.
Случилось чудо. Наде удалось собраться. Она двигалась плавно, переставляя длинные ноги, грациозно вытягивая невесомые руки. Филатова следила за движениями молодой девушки с гордостью. Будто показывала всем своим видом – вот, это я сделала, обучила, заставила ее тело парить в невесомости, собирая восхищенные взгляды. Она часто приходила на выступление своих учеников и воображала, что все доставшиеся им овации и восторженные взгляды принадлежат ей. Так старая балерина нашла способ вновь почувствовать себя молодой, блистательной, вернуться на сцену, покоряя сердца.