- Он... он... - Эмма заикалась. Ее лицо сильно побледнело. - Он выживет?
Надя ухватила мать за плечи, чтобы та не упала в обморок.
- Хватит пугать девочек своими словечками. - сказал натужным тоном Аркадий Яценковский.
Именно он привез Игоря в больницу. Приступ приключился на работе. Игорю стало плохо на совещании.
Аркадий положил пухлый конверт в карман врача и подмигнул ему своими серыми ввалившимися глазами. Наде вдруг показалось, что он похож на Кощея Бессметного из детской сказки. Богатый, тощий, кости обтянутый морщинистой кожей. И глаза такие странные. С большими зрачками.
- Не волнуйтесь. Мы сделали все возможное. Игорь пойдет на поправку не сомневайтесь, Эмма Игнатиевна. - сказал доктор и, кивнув Аркадию, удалился.
- Можно его увидеть? - запоздало пролепетала Надя.
- Он спит, Наденька. - ответил Аркадий, посмотрев на девушку со смесью жалости и заботы.
Эмма вся как-то собралась. Ее больше не трясло. Слезы перестали стекать по впалым щекам. А вот Надя, наконец, осознала – ее отец находился на грани жизни и смерти. Она села на мягкий стул у стены и, закрыв лицо руками, заплакала. Аркадий впервые за все время их знакомства проявил сострадание. Обычно он казался таким сдержанным, безэмоциональным. Он сел рядом с девушкой, обнял ее за плечи и притянул к себе. Надя почувствовала, что от его тела исходит холод. Он был каким-то каменным, будто ненастоящим. Но любое участие и внимание сейчас было необходимо.
- Пойдем, Надя. Нечего нам здесь делать. - строго сказала Эмма.
Она требовательно схватила дочь за руку и отправилась с ней на выход. Перед тем, как совсем покинуть больницу, они отдали медсестре вещи, что собрали для Игоря. В машине Надя спросила:
- Почему ты так вдруг разозлилась?
- Это плохой человек, Надя.
ЧАСТЬ 2 "Кровавые лепестки". Глава 10
Семнадцатого октября утром Надя встала рано. Она плохо спала. Под глазами были темные круги. Эмма вызвала на дом и визажиста, и парикмахера, и даже стилиста. Она хотела, чтобы дочь была неотразима на презентации собственной выставки. Это событие должно было хоть как-то отвлечь расстроенную Надю от всего плохого, что произошло за последнюю неделю.
Игорь шел на поправку. Он все еще был в стационаре. Разговаривал мало. Когда дочь и жена его навещали, был задумчивым. Надя подумала, что ее родители оба что-то скрывают. Потом ее вовсе попросили выйти из палаты. Что они там обсуждали, было не понятно. Эмма вышла с натянутой улыбкой. Стала говорить о каких-то пустяках. Надя сразу уличила ее во лжи. Попробовала разговорить мать, вызвать на откровенность. Но все впустую.
Два дня пролетели в трудах. Надя написала заявление, что по семейным обстоятельствам не может несколько дней посещать учебу. Пообещала в понедельник вернуться к обучению. Администрация университета отреагировала очень негативно. Не упустили возможности в ответном письме заметить, что Надя учится на бюджете и занимает место того, кто не пропускал бы занятия и прикладывал все силы для того, чтобы стать архитектором. Но выбора не было. В среду и четверг Надя допоздна оставалась в офисе агентства «Проба пера». Ольга перестала дуться и понемногу начала разговаривать с девушкой. Оксана вела себя странно. Отказывалась помогать. Ссылалась на то, что у нее у самой дел невпроворот. Раньше всегда была такой отзывчивой. Что случилось? Надя даже подумывала – не обидела ли она ее ненароком. Но выяснять это времени не было. Оксана не желала идти на контакт.
Проект для нового заказчика категорически не нравился Андрею Александровичу. Он был вспыльчивее обычного. Уже не улыбался и не отпускал шуточек в свой адрес. Надя пыталась разрядить обстановку, но нарвалась на недовольство и непонимание.
Самым страшным за эти два дня было то, что Надя не могла рисовать. Она буквально заставляла себя сесть за стол, взять карандаш в руку, и набросать приблизительный макет. Так тяжело этот творческий процесс не давался ей еще никогда. Отвлекало все – мысли о Паше, мысли о Саше, тревога за отца. Только она сядет за работу, как раздастся уведомление на телефоне, то стул неудобный, то какие-нибудь стуки с улицы. Раньше художница садилась перед мольбертом или просто за альбом для эскизов и погружалась в другой мир. Ее невозможно было вытащить оттуда. Ничто не могло потревожить гармонии творца. Но теперь будто сам организм, само подсознание сопротивлялось этому.