- Противно? Да, что с тобой? Ты в своем уме? - Надя не желала больше продолжать этот разговор. Не к чему расстраиваться. Он несет полный бред. Всем нравятся ее картины. Она тоже всем нравится. А он просто обижен на Пашу. Но она-то что плохого сделала?
- Знаешь, что? - Прохор вновь ухватил Надю за руку, которая пыталась уйти и специально задела его плечом. Он говорил тихо и приблизил свое лицо к ее лицу. - Если выставка провалиться. Все кончено. Я больше не буду тебе помогать. Ты похоронишь мою карьеру.
- Этого не случится.
- Ты за все ответишь.
Надя была непоколебима в своей уверенности, что все будет хорошо. Она расхаживала по залу, изображая достоинство, как учила ее мама в детстве. Но, тем не менее, взяла за основу слова Прохора. Тот куда-то подевался. В общем, Надя стала внимательнее вглядываться в лица и движения гостей галереи. И вправду. Чем больше времени проходило, тем заметнее становилась их скука. Кто-то недовольно качал головой. Кто-то уже залез в телефон и копается там, будто забыл, что пришел смотреть на искусство. Один старичок даже так разозлился, что махнул рукой на картину и топнул кривой ножкой. Но все это не могло убедить Надю в том, что выставка провалена. Она верила в успех.
Опасения Прохора подтвердились. Люди начали покидать выставку. Оперная дива так громко возмущалась, что ее низкий трубный голос разносился во всем двум смежным залам. Многие последовали за ней. Молча. Остались в основном критики и пара журналистов. Надя как раз давала интервью молоденькой репортерше.
Ей был задан вопрос:
- Повлияли ли деньги Вашего отца на проведение персональной выставки?
Ответ был таким:
- Нет. Я талантлива. Могу, конечно, из скромности притворяться неуверенной, говорить гадости о своих картинах. Намеренно их принижать. Но не буду. Мой талан подтвержден не деньгами отца и не словами, а делами. Я лауреат многих первоклассных конкурсов. Я...
Но Наде не дали договорить. Репортерша бессовестным образом прервала речь художницы. Она начала быстро собираться, командуя своему оператору убирать манатки и спешить на какой-то концерт.
- Но вы даже не хотите дослушать. Почему? Что случилось? - задавала вопросы Надя.
Но все вежливо улыбались и проходили мимо.
- Извините, можно задать вопрос? - к Наде подошел высокий мужчина с длинными нечесаными волосами и в синем пиджаке с заплатками на локтях.
- Конечно. - девушка было обрадовалась. Может, хоть этот журналист окажется нормальным.
Но не тут-то было.
- А вы профессионально снимаетесь в порно или тратите деньги от гонораров на благотворительность?
- Чего?
- Те голые фотки я заценил. В душе очень пригодились.
Мужчина ржал. Его высокая фигура тряслась от хохота. И Надя опять растерялась.
Откуда не возьмись, появился Прохор и увел ее прочь от неприятно человека.
- Ну что доигралась? Смотри, что они говорят. - Прохор прилично набрался. Его язык уже заплетался, походка не была уверенной. На светлой клетчатой рубашке были капли от горчицы. Он сейчас совсем не выглядел менеджером крупной галереи. Скорее уж походил на напившегося выпускника.
- Это просто уму непостижимо! Меня пригласили на выставку работ молодого дарования. Мне описали эту девушку, как нового Брюллова или Крамского. И что же я вижу? Я отвечу вам. - глаголил старик в темно-бардовом костюме тройке с широким и длинным галстуком. - Бездарность. Дорогие господа! Мы стали жертвами этой заразы современности, под омерзительным названием маркетинг. Рекламщики душу продали дьяволу. Превознесли абсолютно нелепые картины, не представляющие никакой ценности. Мы в очередной раз убеждаемся, что деньги решают все. Но я не позволю. Не позволю! Искусство не продается. И завтра все узнают о том, что Надежда Неверова очередной «пшик» на горизонте живописного искусства.
Старикан был одним из самых уважаемых критиков и коллекционеров страны. Его мнение все принимают за чистую монету. Никто не пойдет против него. Высказавшись, почтенный мужчина вышел, цокая каблуками своих начищенных ботинок по светлому паркету. Никто из оставшихся и не думал с ним не согласиться. Все переговаривались и кто-то даже громко засмеялся.