- Вот. Она! - Прохор вытолкнул Надю в центр.
Все глаза тут же обратились к растерянной художнице. Все смотрели ожидая. Ожидая чего угодно – слез, извинений, обвинений. Но Надя не была готова к такому повороту событий. У нее была подготовлена речь благодарности родителям за поддержку и благодарности Богу за талант. Но эти люди не считали ее талантливой.
- Вот, например, этот портрет. - раздался голос в толпе. Говорила высокая женщина с бокалом шампанского в руке. Она вроде тоже была не последний человек в мире искусства. Вроде бы писательница. - Мне нравится, что вы выбрали технику темпера. Но посмотрите на акценты. Детали усложняют общую композицию. Акценты расставлены не верно. А та картина. Анималистика. Милые котята. Но она написана на уровне школьника. Где оригинальность? Яркость?
- Наверное, в этом ужасном пейзаже. - хмыкнул кто-то. - Цветовая палитра такая едкая. И несуразный фокус.
- Мне не нравится пестрая цветовая гамма.
- Это решение не лучшее для живописи, выполненной маслом.
- Эта картина скучная.
- Это блекло.
- Глупо.
- Скучно.
- Плохо.
- Совершенно отвратительно.
Надя стояла и в какой-то момент, когда хор недовольных голос стих, ей показалось, что она сейчас упадет.
- Согласен! Согласен! - Прохор пропел эти слова слишком громко. Алкоголь ударил ему в голову.
Он откуда-то взял бутылку коньяка. Коричневая жидкость переливалась в блестящих гранях бутылки. Парень отхлебнул для храбрости и разразился тирадой:
- Я виноват, каюсь. Но она. Она! Все это Надя. Я виноват, что поверил в то, что деньги ее родителей пропихнут эту халтуру на рынок. Думал вместе с ней протолкнуться. Пойти на повышение. Но эта бездарная мазня никому не нужна. Ни даром, как говориться, ни даже за деньги. А я предлагал: давай проплатим журналюгам, давай закажем больше рекламы, купим пару критиков. Какой чек заломил этот пердун! Да, да! Не надо охать! Тот старикан, что вышел недавно. Но ты сказала – нет. Нет, черт бы тебя побрал! Я талантлива. Все меня любят. Довольна? Радуйся! Слушая! Смотри не потони в том говне, в котором они тебя изваляли.
Прохор оступился. Чуть не упал, но ухватился на стену. Картина с пейзажем английской природы с грохотом упала на пол, рама треснула.
Все стояли с удивленными лицами. Пара журналистов, что решили задержаться, снимали концерт, устроенный менеджером, на камеру. Еще бы такой скандал. В мире богатеньких опять не спокойно.
- Я долго тебя терпел. Все твои опоздания. Все твои отговорки. Даже побои от твоего ёбаря. И что? Что я получил? А?!
Прохор вплотную подошел к Наде. От него разило спиртом. По подбородку стекала слюна. Наде стало противно. Она отпихнула его от себя. Голова закружилась. Вдруг заболела подвернутая неделю назад нога. Каблук подломился. Надя споткнулась. Раздалось в толпе пара смешков. Девушка со злостью, трясущимися пальцами сняла каблуки и побежала без оглядки к выходу.
Это было глупо. Нужно было сохранять спокойствие и достоинство. Но к черту. Все и всех к черту! Надя хромала, и поэтому Прохор догнал ее на выходе. Он остановил ее и повернул так, что бы она увидела то, что он собирался сделать.
Прохор вскричал:
- Все кончено!
А затем сорвал большой плакат с названием выставки «Надежда». И разорвал его на мелкие клочки. Бумага была достаточно плотной, и ему приходилось прикладывать усилия для того, чтобы ее искалечить. Надя смотрела на изображения своих картин на разорванном плакате. Слезы ручьями лились по ее щекам. Но она даже этого не осознавала.
Кто-то из корреспондентов подкрался к ней незаметно и сделал снимок так близко, что от вспышки Надя на секунду потеряла зрение.
Выставка мечты закончилась разорванной надеждой.
Глава 11
Удары продолжали сыпаться на голову Надежды. Она провела выходные в своей новенькой квартирке. Одна. В раздумьях о будущем.