Чрез несколько дней все было готово к переезду. Надя и Эмма отправили последние коробки с посудой в их новую маленькую квартирку. Приставы описали дом, изъяли почти все драгоценности, даже дорогостоящую технику. Семья Неверовых осталась ни с чем.
Все эти дни Надя ходила, как в воду опущенная. Она мало ела, почти не разговаривала. Эмма пыталась мягко ее расспросить о произошедшем. Истерика дочери привела ее к неоднозначным выводам. Бывшая балерина, знавшая нрав мужчин, так и не поверила словам дочери, что ничего тогда не было. Больше подробностей Надя не готова была дать. Она пережила кое-как фазу отчуждения и морального опустошения. Дальше шло сплошное отрицание. Только сломленная девушка решила вести себя, как ни в чем не бывало, как ее постиг новый удар.
Заседание длилось три дня. 29 октября бы вынесен приговор:
- На основании статьи 159 части 3 Уголовного Кодекса «Мошенничество в особо крупных размерах с применением принудительного безвозмездного изъятия и обращения в собственность государства на основании обвинительного приговора», следующего имущества: денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений, признать Неверова Игоря Владимировича виновным по всем пунктам статьи, назначить ему наказание 15 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Приговор подлежит обжалованию в установленные законодательством сроки. - судья, высокая светловолосая дама в черной мантии посмотрела на радостные лица обманутых дольщиков, по совместительству потерпевших, затем на угрюмого, осунувшегося, признанного виновным мужчину, и громкого стукнула молотком. Затем добавила с гордостью и облегчением. - Судебное заседание объявляю оконченным.
Публика, которой собралось немало, загудела. Послышались даже радостные аплодисменты. Журналисты не переставали записывать все, даже после вынесения приговора, репортеры ринулись к осужденному за комментариями. Игорь молчал. Он сильно похудел, его волосы стали полностью седыми. Вид был больным. На него надели наручники, и повели из зала заседаний к выходу. Мужчина осмелился поднять глаза, только для того, чтобы увидеть родные лица жены и дочери. Надя из толпы крикнула:
- Папа!
Он грустно ей улыбнулся и подмигнул. Дочка бы и хотела подойти ближе, обнять его, да только плотный поток журналистов мешал. Конвой, обступивший отца, как будто он и вправду особо опасным преступником, оттеснял все в сторону. Какая-то старушка, что проплакала все три дня заседаний в суде, плюнула в лицо Игорю. У того руки были скреплены наручниками, поэтому он не смог даже вытереть слюну, стекающую по щеке.
Надя обернулась и увидела, что Эмме стало плохо. Она была практически без сознания. Глаза ее закатились от боли. Тело скорчил спазм. Женщина, за три дня постаревшая на десять лет, в темных очках и черной косынке, упала на стул. Она тяжело дышала.
- Мама, что с тобой? Мама. Скорую? - Надя присела рядом и взяла руку матери в свою. Та была такой холодной и неестественной.
- Нет. Нет, Наденька. Не волнуйся. Мы все переживем. - ответила задыхаясь Эмма.
- Конечно, переживем.
ЧАСТЬ 3 "Шипы и пепел". Глава 17
Три месяца пролетели незаметно.
Позади остался суд. Позади остались друзья, что растоптали душу. Позади остались богатство и слава. Надя оставила позади прошлую жизнь и не намерена больше возвращаться к ней. И нет пути. Все мосты сожжены. Смотрясь в зеркало сегодня утром, она не узнала собственного отражения. Несмотря на старые шрамы, оставшуюся припухлость и мертвенную бледность, всего больше ее поразили потухшие глаза, в них больше не живет надежда. Она тлеет в сердце девушки, которая еще каких-то несколько месяцев назад чувствовала себя самой счастливой на свете.
Все изменилось. Планы были порушены. Надя остановилась и вдохнула холодный жгучий воздух полной грудью. Грудная клетка отозвалась болью. Там что-то угрожающе забулькало. Тело содрогнул очередной приступ кашля. Горло болело от напряжения. Голова разрывалась. Этой ночью ей так и не удалось уснуть. Кашель забивал ее легкие. Лежать было невозможно. Пришлось отправиться, как всегда, на кухню. Свет разбудил Эмму. Уставшая, изможденная болезнью женщина просидела все ночь с дочерью на кухне, подливая ей горячего чая.