Галина Романова
НАДЕЖДА
Вместо пролога
«Ввиду особого статуса планеты Земля Изначальная, именуемой в дальнейшем „Земля“ Союза Двадцати Миров постановляется следующее:
…
П. 12.
Подпункт 1. Поскольку генофонд Земли является уникальным и в определенной мере общим для более чем 60 % гуманоидного населения Галактики, а также ввиду особого статуса Земли (см. п. 1,2,3 и п. 4/1 настоящей Декларации) постановляется присвоить виду homo sapiens vulgaris статус особо охраняемого вида.
Подпункт 2. Объявить генофонд Земли и вида homo sapiens vulgaris особой ценностью планету Земля и полностью запретить представителям этого вида покидать пределы Солнечной Системы без официального разрешения, исключив эмиграцию.
Подпункт 3. Отдельным подпунктом (см. указы „О статусе чистой крови“ и „О сохранении биологического разнообразия“) объявить женщин вида homo sapiens vulgaris особо охраняемым ресурсом повышенной ценности и установить уголовную ответственность за любые попытки вывезти женщин вида homo sapiens за пределы Солнечной Системы (см. „Уложение о наказаниях за незаконную предпринимательскую деятельность, контрабанду и торговлю наркотиками“)».
Глава 1
— Надюха!
Она ловко увернулась от распахнутых рук. Петрович, как всегда, был в приподнятом настроении, хотя до конца рабочего дня оставалось еще почти три часа. Обычно он редко «принимал на грудь» так рано, и его никогда не видели на рабочем месте, не вяжущим лыка — в цеху за этим следили строго, даже строже, чем сама Надежда. Она порой сквозь пальцы смотрела на выпивающих подчиненных, поскольку лучше высшего руководства знала их способности и возможности. Тот же Петрович — мастер на все руки, на него чуть ли не молились на всем заводе. И то, что время от времени он позволял себе лишнего… ну, бывало. Но ведь не часто. Даже не раз в месяц.
Но вот сегодня…
— Надюха, ты чего? — слегка оторопел мастер.
Она холодно взглянула на него, подбирая слова. И это молчание — и невысказанные речи — отрезвили мужика больше, чем ушат холодной воды.
— Ты это… Надюха… Надежда Сергевна, — внезапно вспомнил он. — Ты чего? Случилось чего, а?
Она задохнулась. Случилось. Действительно случилось, только вот ее подчиненным и коллегам знать было не обязательно.
— Все в порядке, — заставила себя сказать. — Как там монтаж в котельной?
— Да продвигается.
— А с материалами что?
— Все есть, Надежда Сергевна. Ты не серчай, а? Просто ну… сын сейчас звонил — внук у меня родился. После трех внучек первый внук, представляешь?
Она покивала, чувствуя одновременно дежурную, «женскую» радость от того, что на земле продолжают рождаться дети, и горечь. Пролепетала что-то похожее на: «Это замечательно! Поздравляю!» — и стиснула зубы, пережидая поток слов от новоиспеченного деда. У самого Петровича было трое детей — старший сын где-то болтался, не собираясь жениться, несмотря на возраст, дочка подарила ему двух внучек и на этом успокоилась, и вот младший сын после первой девочки обеспечил «продолжателя фамилии».
— Ну, как после такого не выпить? — сокрушенно улыбаясь, развел руками Петрович. — Но только ты, Надежда Сергевна, знай — я до конца рабочего дня ни-ни! Сейчас немного продышусь и за дело. А потом проставлюсь, после работы, само собой!
— Ты поосторожней там, — стараясь быть строгой, сказала Надежда. — Не лезь. Вон, пусть Николай сегодня постарается. А то он только баклуши бить горазд…
— Да что твой Николай понимает! Молодые они, — отмахнулся Петрович. — Им бы только деньгу зашибить. Работают тяп-ляп, кое-как, а сами хотят золотые горы получать. И на сторону поглядывают — где платят больше. А мы с тобой, Надежда Сергевна, жизнь прожили, понимаем…
Женщина прикусила губу. Что-то такое отразилось на ее лице, отчего Петрович вдруг смутился, сообразив, что ляпнул что-то не то.
— Ты это… ну… молодая, конечно, Надюха, — опять перешел он на фамильярный тон. — И выглядишь хорошо, и в самом соку… А сегодня вообще красавица — во! — оттопырил большой палец. — Эх, был бы я помоложе и не женатый, приударил бы за тобой, вот ей-богу, приударил!
Надежда покивала, попробовав отшутиться — мол, все вы только обещаете. С коллективом она старалась держаться ровно — с одной стороны, все-таки своя, чуть ли не с училища здесь работает, несмотря на заочное высшее экономическое образование, а с другой — женщина и какое-никакое, а начальство. Распределение работ, сдача-приемка, всякие там комиссии-проверки и начисление зарплат и премий — все через ее руки проходит. Выше ее только начальник цеха, но сидит на своем месте крепко, его только с конторой отсюда и сдвинешь.