Похороны матери проходили тяжело для отца. Он много думал, меряя шагами небольшую мамину квартирку. Фил, ее нынешний муж, не мешал моему папе, тоскуя не меньше. А я была немного удивлена теми чувствами, что эти двое прекрасных мужчин питали к моей ветреной матери. Когда я спросила отца об этом, он ответил просто:
– Любят не за это.
– А за что тогда любят?
– За то, что он – тот самый человек – есть, что он был в твоей жизни.
Я расплакалась впервые с момента похорон. Я была поражена этими словами, но в душе согласилась с ними. Ведь если бы я не встретила Эдварда, это было бы намного хуже, чем встретиться лишь однажды.
Немного погодя со мной начали твориться странные вещи. Тошнота меня накрыла спустя несколько недель после похорон. Усугублялось это тем, что я не могла получить звонок от Эдварда, ведь я дала ему форкские координаты, а сама находилась в Финиксе уже черт знает сколько времени. Только в конце февраля я поняла, что беременна.
К тому времени мы перебрались назад в Форкс, но звонка по-прежнему не было. Я бегала с телефоном в руке, ни на минуту не выпуская его из рук. Я принимала звонки от одноклассников, цветочника, мясника и даже нотариуса, который передал мне в наследство от мамы небольшой отель. От Эдварда звонка не было.
Долго обдумывая свои планы, я решилась.
– Папа, я еду в Вашингтон.
– Зачем? – удивленно заметил отец.
– Давай, я расскажу тебе это после поездки, – аккуратно начала я.
– Не понял, – папа напряженно вглядывался в мое лицо.
Я отвернулась, боясь показать свои чувства.
– Я уже большая девочка, – атаковала я, – справлюсь.
Удивительно, но отец сдался, позволив мне ехать самой, и даже сам отвез меня в аэропорт. Я ему так ничего и не сказала, решив оставить пока все так, как есть.
Из вещей у меня было лишь сменное белье и наличные, поэтому, не заезжая в гостиницу, я направилась на знакомую улицу. Несколько раз поворачивая назад, я все же добралась до нужного этажа и постучала в дверь. Сердце стучало, как молот.
Звук шагов и скрип двери вызвали почти нервный срыв. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился симпатичный парень с русыми волосами и загадочной улыбкой. Одно было не так – это был не Эдвард.
***
Моя голова раскалывалась от обилия мыслей.
Искал? Снилась?
– Но я ведь оставила тебе свой адрес, – как-то невнятно пробормотала я, не понимая, к чему он клонит.
– Какой адрес?
– Записку! Я оставила тебе записку.
Ответом мне был недоуменный взгляд. Тогда я попыталась объяснить все членораздельно.
– Когда я пришла в гостиницу, там был мой отец с сообщением о смерти матери и билетом на самолет до Аризоны. Я не могла не вернуться, поэтому по дороге в аэропорт заехала к тебе. Никого не было дома, и я оставила записку с объяснением и номером телефона. Через несколько месяцев вернулась в Вашингтон, но в твоей квартире жил другой парень.
Посмотрев на Эдварда, я увидела в его глазах неверие.
– Приняв душ, – начал он, словно рассуждая, – я услышал стук в дверь, открыл, думая, что это ты. А там была… Таня…
– Ты встречался с Таней еще тогда? – пораженно спросила я.
– Нет, нет, мы дружили … по всей видимости, она так не считала, – заключил он.
Он меня искал! Через столько лет я наконец узнала, что он меня искал. Слезы брызнули из моих глаз. Он меня не бросил. Просто… так вышло.
– Сколько твоему сыну лет? – тихонько спросил Эдвард.
Я боялась и ждала этого вопроса.
– В августе было три, – так же тихо ответила я.
– Мой сын, – прошептал Эдвард.
Затем добавил:
– И ты назвала его Эдвард?
– Это показалось мне логичным, прости, – добавила я.
– За что ты просишь прощения?
– За то, что перевернула твою жизнь с ног на голову.
– Да, это так. Только произошло это еще четыре года назад, – признался он, – теперь у меня сын. Мама его уже любит, а я его не знал… погоди. Но ведь я оставил там Джеймса на случай, если ты придешь. Тот парень – опиши его.
– Высокий, худощавый, с длинными русыми волосами…
– Связанными в хвост?
Я кивнула.
– Почему он ничего не сказал? Должно быть, Таня нашла записку…
Мы долго сидели в молчании. Через некоторое время к нам подбежал мой сын, показывая разноцветные камешки, найденные на берегу.
– Эдвад, почему ты грустный? – ласково дотронувшись до щеки Эдварда, спросил малыш.
– Мне жаль, – просто ответил он.
– Кого тебе жалко? – не унимался ребенок.
– Иди сюда, – просто ответил Эдвард, приглашая сына сесть ему на руки. Тот с радостью согласился, вскарабкавшись на него.
Отец смотрел на своего ребенка, нежно баюкая на руках, а на моих глазах были слезы. Не знаю почему, но мне захотелось разрушить этот интимный момент, и я спросила:
– Когда ваша с Таней свадьба?
– В следующую субботу, – раздался позади ненавистный Танин голос.
Она со злостью посмотрела на меня, а потом повисла на Эдварде, поглаживая его спину.
– Пойдем, родной, пора в кроватку. Оставь ребенка с его матерью, – добавила она, с презрением глядя на моего сына.
Я хотела забрать Эдварда из рук чужого жениха, но он сбросил с себя Танины руки и, глядя мне в глаза, попросил:
– Можно, я уложу сына в кроватку?
– Конечно, Эдвард покажет, куда идти.
Он кивнул и, не взглянув на Таню, удалился.
Мне стало неуютно под Таниным взглядом, но я упорно смотрела в сторону океана.
– У тебя не выйдет, – прошипела она.
– Ты о чем, Таня?
– Пять лет я ждала его. Смотрела на постоянно сменяющих друг друга девушек. Когда он поступил в университет, я поехала за ним, мы жили в соседних квартирах. Ты не можешь представить, как тяжело каждую ночь слышать стоны и знать, что там находится любовь всей твоей жизни
с какой-то девкой!
Таня повысила голос.
– Это ты украла записку? – перебила ее я, но мне не нужно было подтверждение. Я уже это знала.
– Да! А ты думала, что после всех моих мучений я отдам своего мужчину какой-то школьнице? Услышав, что он остался один, – продолжила она, – я вошла к нему, держа в руках записку. Он только вышел из душа, такой красивый, в одном полотенце на бедрах. Увидев меня, он поднял меня на руки и закружил по комнате. Я поняла – вот оно, наконец, он увидел во мне девушку, понял, как я его люблю. А он закричал: «Таня, я встретил девушку своей мечты! Я влюбился!» Я была опустошена. Он ускользал сквозь мои пальцы. Погоревав несколько дней, он не захотел сдаваться, а я предложила ему сделать перерыв в учебе. Ведь ты могла вернуться. Я только не подумала, что ты вернешься не одна. Но это ничего не меняет – он мой!
Слезы уже блестели на моих глазах. Я не хотела ее слышать, поэтому, отвернувшись, шла в никуда, пытаясь уйти от разговора. Но она продолжала, не обращая внимания на мои слезы, следуя по пятам.
– Он страдал, горевал о тебе, а не обо мне, которая всегда была рядом с ним. Разве это справедливо? А потом Джеймс рассказал мне, что ты искала Эдварда и у тебя виднелся живот. Он был оставлен Эдвардом ждать тебя, но я его переманила, – зло рассмеялась она, а затем вновь продолжила меня мучить, – никто из знакомых не мог поверить, что Эдвард остепенился. Его больше не окружали девушки, но и на меня он по-прежнему не обращал внимания. А теперь, когда он решил забыть свою любовь и жениться на мне, появилась ты и хочешь разрушить мою жизнь?! Знай! Я этого не позволю!