«Собственно, чего я парюсь? Могу же просто лечь в нижних одеждах! Они достаточно просторные, а сплю все равно на животе», – подумалось мне.
Правда, меня могли осмотреть во сне…
– Хорошо, – кивнула Годана Аранту. – Как уснет, мы поглядим.
Я тоскливо вздохнул. Надеть псевдогрудь нужно было до сна. И срочно высушить. Я перевел взгляд на мутную слюдяную пластину, которая заменяла оконное стекло, побарабанил пальцами по столу и вспомнил, что мокрым лежало не только бра.
– Что такое? – спросила Зденька, когда я потеребил её за рукав.
Я с серьезным лицом показал на одежду:
– Ханьфу, – повел руками, изображая стирку, и добавил по-корейски: – Стирать, – помахал, словно перекидывая наволочку через веревку. – Сушить.
Та похлопала глазами на эту пантомиму.
– Чего? А! У тебя же одежонка мокрая!
Я чуть не закивал, ладно, вовремя спохватился.
Зденька не подвела. В считанные минуты она напрягла трактирщицу, та позвала какую-то девчонку и меня проводили в женскую комнату. Помещение не вдохновило: грязные полы, кое-как сколоченные кровати, на досках тонкие, набитые какой-то подозрительной трухой матрацы, больше напоминающие мешки. Я украдкой пощупал такую «постельку» и понял, что в жизни не усну на этом прокрустовом ложе. Один плюс: я сразу засеку, когда ко мне полезут с осмотром. Но бра высушить всё равно было нужно. А для этого следовало незаметно вытащить из него резиновые мячики. В принципе, это было достаточно просто – Регина вложила половинки в тканевые мешочки, чтобы грубая резина не раздражала кожу, пришивать непосредственно к топику не стала. Всего-то и требовалось отвлечь провожатых. А что отвлекает женщин лучше интересных шмоток?
Я открыл чемодан и выложил пакеты с остальной одеждой прямо перед любопытными носами. Яркий полиэтилен завлекательно зашуршал. В слабом рассеянном свете блеснули стразы. Глаза у спутниц моментально загорелись.
Зденька потянулась к ближайшему пакету с жалобным вопросом:
– Можно?
Я взял её за руки, оценил их чистоту, а потом с понимающей усмешкой вывалил прихваченное из цивилизации добро – и женщины пропали. Они охали и вздыхали, самыми кончиками пальцев касаясь тонкой верхней одежды, восторгались яркими красками, камнями, бисером, нитяным кружевом, дешевыми стразами. Их восхитили и резинки на штанах, и крой, и даже ровная машинная строчка, а липучки с молниями и вовсе заняли их минут на десять. Разные размеры в глаза им не бросились – халаты были довольно универсальными. Женщины вертели одежду и так и эдак. Я успел бы не только вытащить и перепрятать половинки мяча, но и изобрести вакцину от бешенства.
– Как это? – удивились они при виде труселей Регины. – Это что, это так и ткали?
Что материал тянется, мои провожатые не поняли.
– Стирай осторожно! Прополощи в холодной воде от соли – и всё! И только попробуй что-то испортить – голову сниму! – грозно велела Зденька подавальщице. Та понятливо закивала.
– Лично прослежу, чтоб не утащили!
В который раз я убедился в волшебном действии красивых шмоток. Мои спутницы разом стали гораздо добродушнее и вежливее. Да еще вслух прикинули стоимость косплеерских поделок на местные деньги. Судя по их словам и реакции, в моём чемодане лежало небольшое состояние. Я даже озадачился своим нынешним нарядом. Бисер и тонкая голубая немнущаяся ткань – не слишком ли дорого? Не вызывало ли все это добро желания прибрать к рукам ценные тряпочки?
Впрочем, меня конвоировали служители Равновесия. Конечно, вряд ли это была хорошая идея – отходить от места попадания, но пока эти ребята обеспечивали относительную безопасность. Будь на их месте кто другой, я бы, наверное, уже мирно разлагался в морской пещерке, а мои вещи утекли бы на местный черный рынок.
Ночь была незабываема. Я не разделся и только сбросил верхний, покрытый вышивкой слой, оставшись в довольно плотной просторной сорочке и панталонах. Как оказалось, правильно сделал. Мало того, что под спиной лежали доски, так еще и в постели обитала какая-то живность. В отличие от своих соседок, я терпеть не стал – скинул на пол и подушку, и этот рассадник клопов. На помощь пришел очередной наряд из чемодана. Из штанов и рубашки вышла прекрасная подушка, а черный трикотажный халат послужил замечательным одеялом. И если бы не жесткие доски, то я бы сначала тихо поплакал, выплескивая стресс, а потом выспался. А здесь даже пожалеть себя толком не получилось.
Залезть мне под одежду никто не рискнул. Видимо, оценили корейские ругательства, которые я всю ночь цедил сквозь зубы.