— Хорошо Дмитрий Александрович, — кивнула она и направилась к дверям, где ее снова остановил его бархатистый голос.
— И еще Изольда…
— Да?
— Вы тоже будьте осторожны, нападать могут не только на студентов, — прикусив нижнюю губу, женщина кивнула и вышла из кабинета.
***
— Вась, занятие через двадцать минут, пора вставать! — с трудом разлепив глаза, я уставилась на склонившуюся надо мной Зайцеву.
— Двадцать? — широко зевнув, я подняла руки над головой и сладко потянулась, — что за ерунда? Я будильник на телефоне на семь ставила, почему он не прозвенел?
Машка пожала плечами.
— Я тоже думала, что ставила, но проснувшись увидела, что телефон выключен, — нахмурившись, я потянулась к своему.
Тоже выключен. Нажала на кнопку, экран загорелся, а батарея показала практически полный заряд. Бросив взгляд на соседние кровати, нашла их пустыми и идеально застеленными. В комнате кроме нас с Машкой никого не было.
— Кажется я знаю, кто решил нас подставить, — в душе медленно закипал гнев. Эти две сороки мне сразу не понравились, но я первая на рожон не лезу, поэтому демонстративно их игнорировала, а они войну объявить решили. Не знают, дурочки, с кем связались.
Пока Зайцева переодевалась в форму и складывала в рюкзак книги, я подошла к шкафу, где соседки хранили свои вещи, и достала по стопке кофт и юбок у каждой. Пройдя к окну, я открыла его, впустив внутрь освежающий морозный воздух и, под Машкино оханье, выбросила тряпье на улицу. До земли оно не долетело, повиснув на росших внизу кустах, но тем лучше, скорее увидят и сообразят, какая мстительная у Василисы Фроловой натура.
Переведя взгляд на застывшую неподалеку Зайцеву, я в очередной раз попеняла на превратности судьбы, наделившей ведьмовским характером совсем не ту девушку.
— Машка, помнишь мы вчера в книжке твоей ведьмовской охранное заклинание видели?
— Угу.
— Давай, переодевайся, и заговаривай все наши вещи, чтобы у любого постороннего, кто на них посягнуть решит, желание трогать чужое пропало навсегда.
— А если у меня не получится? — пожевав губу, поинтересовалась подруга.
— А ты очень постарайся. Сконцентрируйся на своей природной злости и заговаривай. Эти клуши нас завтрака лишили! Не знаю как ты, а я когда не поем, сама себя не узнаю, такая вредная становлюсь.
— Будто ты в остальное время цветочек нежный, — тяжело вздохнув, Зайцева потянулась к книге, а я отправилась в туалетную комнату, готовясь привести себя в порядок и переодеться.
Когда со всеми делами было покончено, мы оделись потеплее и отправились на первое занятие по физической подготовке, которое должно было проходить в Рэнвудском парке.
Изольда еще в первый день предупредила, что придется выбирать то ли учиться стрелять из настоящего оружия в расположенном в замке тире, то ли из лука, но уже на свежем воздухе. Я тогда подписалась под вторым, так как с оружием не дружу, а лук это что-то новенькое.
Опоздав на десять минут, мы встали с краю. На месте уже находились все наши однокурсники, среди которых отчетливо выделялись стоящие впереди блонди-соседки, чьи направленные в нашу сторону ехидные улыбочки, сочились ядом. Я весело им подмигнула, чем вызвала раздраженное недоумение.
Это вы еще шмотье свое на кустах не видели, гадины.
Рядом с одетой в твидовое платье преподавательницей, которую я раньше не встречала, стояла экспертша по опасным тварям Крапивина, с той самой невинно-жуткой улыбочкой на пол лица, от которой по спине холодочек пробегал.
Они еще до нашего прихода закончили что-то обсуждать со студентами, и теперь надо было выяснить что именно. В этом нам с Зайцевой помог стоящий рядом паренек в очках.
— Еще одного парня ночью мертвым нашли. Четверокурсник. Заливают что сердце, — черт! Я почему-то продолжала надеяться, что случилось чудо и парня все же откачали, даже Машке утром ни слова не сказала, вспомнив о данном ректору обещании, а тут вон оно как.
— С чего взял, что заливают? — обеспокоенно уточнила Зайцева.
— Приказали по одному не ходить, даже во время перерывов. С занятий не отлучаться, да и вообще из комнаты вечером лучше носа не показывать. Открыто еще не произносят, но нас ждет комендантский час.