И только потом, когда показалась человеческая фигура, а за ней вторая, третья и четвертая, Ники понял в чем дело.
– Местные? – шепотом обратился он к Роршаку.
– Да, скорее всего. Не стоит им попадаться на глаза, пускай пройдут, а потом двинемся дальше.
Местные (они насчитал их около двадцати человек) шли цепочкой. Впереди двигались двое рослых, безволосых мужчин. Кожа их была абсолютно белой, будто они только что искупались в молоке. Через крепкие покатые плечи каждого была перекинута лента, которая удерживала толи меч, толи еще какое-то оружие, болтающееся у пояса. Наготу их прикрывали широкие тоги.
За этими двумя, судя по хрупкому сложению и упругим женским прелестям, многозначительно выпирающимися за пределы тела, двигались женщины. В руках у каждой было по свертку, которые они бережно жали к груди.
Процессию замыкали еще двое мужчин, ведущие за веревку спотыкающегося человека. Этот человек не уступал им в размерах, был мускулист, высок, но по сравнению с ними был грязен и уж очень патлат.
И потому Роршак не сразу признал в нем того, за кем они бегали вот уже третий год. Но как только он узнал его, тут же ткнул Ника в бок, да так сильно, что тот ахнул.
– Мать твою, – выдохнул Роршак, – ты только взгляни кто там.
– Где?
– Вон тот, которого тащат.
Ники пригляделся и еще раз ахнул.
– Так это же...
– А я тебе о чем. Вот уж подарочек, да?
Ники сглотнул.
– Да, прямо, как на закланье ведут. Ну и что будем делать?
Роршак нахмурился. В уголках его темных глаз распустились паутинки морщин, а брови съехали к носу.
Ники выжидающе смотрел на Роршека, пока тот не заговорил.
– Придется идти за ними, – наконец, сказал он. – Сначала узнаем, что они будут с ним делать. Если хотят его прикончить, туда ему и дорога, мешать не станем. Только вот придется прихватить что-нибудь в доказательство его смерти.
– А если они его не убивать ведут?
– А ты разве где-то видел, чтобы человека, вдоль и поперек перевязанного веревками, вели не на смерть.
– Один раз было – когда на свадьбе брата был, – ответил Ники.
Роршак отмахнулся.
– Все поднимайся, они уже уходят.