- Он врал и мне.
- Надо же из-за этого дерьма, столько событий и человеческих жертв. Пока храните деньги и золото у себя, через три дня отдадим.
Ко мне пришли прощаться семья геолога, сегодня они улетают в Триполи.
Даша одета в красную кофту и белую юбку. Она смотрит мне в глаза и говорит.
- Валентин Иванович, я не поблагодарила вас еще тогда, в Серделесе.
- Вы сегодня чудесно выглядите.
- Я уезжаю. Неужели мы с вами больше не встретимся?
- Это будет зависеть от вас. Когда вы почувствуете себя самостоятельной, я всегда готов ...
- Валентин Иванович, - прорвался голос мамы, - чему вы учите мою дочь?
Она неожиданно появилась в палатке.
- Даша, выйди.
Дочка послушно тихо вышла из палатки. Мать агрессивно высказывает, то что думает.
- Ну и дерьмо же вы все мужики. Мой придурок, нас фактически подарил фанатикам, а вы... Такой боевой офицер и такой безжалостный, кровавый какойто. Молчите. Мне уже все рассказали. Как вы отличились на аэродроме, сделав молодого парня инвалидом, как перестреляли охранников в конторе, как уничтожили мужчин Вабу. Сначала вы мне были интересны, но теперь я вас... боюсь.
Я ничего не говорю ей. Может быть она права, а может быть и... нет.
- И чего моя дочь в вас нашла, - вдруг продолжила она, - наверно вы относитесь к типу мужчин, за спиной которых женщина чувствует себя всегда спокойно. Даша это поняла.
Женщина уходит, а у меня где- то внутри обрывается какая- то струна и становиться тоскливо.
Меня трясет чья- то рука.
- Товарищ капитан, тревога.
Я подскакиваю. При свете фонарика вижу сержанта Кострюкова.
- Пост номер один, засек верблюдов с вооруженными людьми, все идут с границы в направлении нашего блок- поста.
- Сколько их?
- Трудно в ПНВ засечь. Пока ориентировочно - двести.
- Ого. Поднимай всех, только тихо. Маслова и Петрова ко мне.
- Мы уже здесь.
Петров и Маслов появляются как привидения.
- Лейтенант Маслов, вы берете отделение Лемешева и прикрываете оставшихся в палатках беженцев на аэродроме, а вам, Петров, взять всех, даже поваров и выдвинуться на исходные рубежи перед блок- постом. Быстро и без шума, действуйте.
Лейтенанты убрались. Интересно, что теперь скажет команданте, после провокации с их стороны. Беру автомат и выхожу из палатки. Где- то звякнуло оружие, проскрипели в песке шаги. Я иду к командному пункту сложенному из 20 мешков с песком. Прижимаюсь глазами к окулярам прибора ночного видения.
Из- за барханов развернутым фронтом появляются верблюды, на них люди с автоматами в руках. Слева и справа щелкнуло и зашипело и сейчас же небо осветилось шарами света. Тишину ночи буквально взорвало. Забили пулеметы, автоматы, противно квакнули базуки и взрывы подняли тучи песка. Фундаменталисты были опытными ребятами. Поняв, что они на виду, солдаты скатились с верблюдов и началась ответная трескотня. Ухо уловило треск автоматов и пулеметов справа, где находился аэродром. Около меня очутился Кострюков.
- Товарищ капитан, мы их слева хорошо подрезали, может нам загнуть цепочку им во фланг.
- Нет. Лучше бери свое отделение. Бегом к "Уралам", заведи их и прямо на машинах дуй к Маслову. Помоги ему. Если мы их пропустим, там могут быть жертвы среди беженцев.
- Есть.
Кострюков исчез и вскоре стрельба слева затихла.
- Лемешев, - прошу радиостанцию. - Отзовись.
- Слушаю, капитан.
- Растяни цепочку, я снял отделение Кострюкова.
- У меня почти нет людей.
- Тогда держись, я пошел на левый фланг.
Бросил микрофон и побежал влево. Бой шумел по всем направлениям. Впереди меня забил чуть ли не в лицо пулемет. Я упал и скатившись за бугорок песка выпустил диск из автомата в эту мерцающую огоньками землю. Стреляли ото всюду. Я уже расстрелял три диска, когда кто- то плюхнулся рядом со мной.
- Товарищ капитан, это вы?
- Я. Кто это?
- Я с поста номер один. Фанаты отходят. Мы, с напарником забили их пулеметами с фланга, они вынуждены отступить в пустыню.
Действительно, здесь огонь стал ослабевать и только на аэродроме происходило черт знает что.
- Перебежками вперед, стрелять пока не используете дневной запас.
- Есть.
Парень исчез, а я побежал к командному пункту. Перед нами бой затихал и уходил в пустыню. Шары света все реже и реже вспыхивали в небе. Вскоре стало затихать справа, на аэродроме. Стали возвращаться взвинченные боем люди. Появился Петров.
- Товарищ капитан, пока уточняем наши потери, но мы их здорово поколотили.
- Лейтенант, пошли связного к аэродрому. Что там?
- Есть.
Прошло минут пятнадцать, справа появился свет фар машин. Рев приближался и три машины встали перед КП.
- Товарищ капитан, - передо мной Кострюков, - лейтенант Маслов погиб. Мы привезли его в машине.
Я запрыгиваю в кузов, кто- то светит фонариком. Какое неузнаваемое лицо, эх, Коля, Коля.
Наступило утро. Никто не спал. Я послал "Уралы" проведать дорогу до границы, а мы пока считали потери. Пять убитых и восемь раненых, особенно пострадали аэродромные защитники. Среди беженцев потерь нет.
Команданте долго рассматривал трупы фундаменталистов, потом тяжело вздохнул.
- Надо же, почти за день до переговоров.
- Где будут переговоры?
- Здесь, в Серделесе.
- Почему полиция Серделеса не пришла нам на помощь?
Полковник молчит, потом продумав вопрос говорит.
- Это моя вина. Нет согласованности между отдельными отрядами и полицией. Когда у вас разгорелся бой, полиция Серделеса и отряды самообороны заняли позиции перед городом.
- Это неправда, господин полковник. Полиция и часть населения сбежали в пустыню в оазисы Убари. Наши ездили за дополнительными врачами для наших раненых в город и все это видели.
Полковник краснеет.
- Сбежали трусы, но самые надежные сидели в окопах перед городом.
Что с ним говорить, когда все окопы перед городом давно занесло песком.
Делегацию алжирцев встречал я и полковник Карма. Четыре "Ленд ровера" с белыми флажками в сопровождении отряда всадников на верблюдах, подъехали к нашему блок- посту. Их машин вышло несколько офицеров и двое гражданских. Команданте от имени правительства Ливии приветствовал прибывших. Я не знал их языка и стоя в стороне. Один из прибывших офицеров, подошел ко мне.