Антициклон обязался стоять недвижно до полнолуния, а у меня ветер мечется по всем направлениям, ходит ходуном, дует из стен, из мебели, из-под пола и с потолка… Лопнула лампа… Еще одна… Люстра грохнулась… Сизая змея с искрами обвинтилась вокруг комбайн-системы Стерео-Люкс, непринужденным рывком смешала все в планомерную кучу, подняла к потолку, потолкала там и вышвырнула в окно — телевизор, впрочем, вернулся обратно, еще не выключенный, произнес змеиным голоском:
…загадочный гад гадящий наугад…
…штепсель шикарный шарахнуло шоком -
…и разлетелся вдребезги.
Все понятно, намеками это уже бывало: домашний смерч — сквозняк всесторонний, спиральный взрыв энтропии, вихревой пробив измерений.
Покуда дубленка расправляется с чайной посудой, пока чайник с отбитым носом кончает с собой в унитазе, как и было давно задумано, а в ванной бьется в судорогах душевой шнур, шипящий петлей удушая пиджак, я сузившимися глазами взираю на неотвратимо надвигающуюся со стороны санузла пенную мутно-коричневую жижу с растворяющимися в стиральном порошке чеками, сберкнижками, телефонными счетами, дипломами, почетными грамотами…
Все нормально, потоп как потоп. Прямо на меня плывет приглашение на заседание редколлегии журнала "Трезвость и воспитание"… Три рецептурных бланка, на одном набросок поэмы «Антропоид»… Повестка в товарищеский суд…
Снизу давно стучали по радиатору, сразу в четыре раскаленных стука, звонили и барабанили в дверь, надрывался, как и тысячу лет назад, телефон…
Воздух остановился.
Полтергейст в доме. Франция, 19 век. По документальному свидетельству.
Энтропоид
поэма доктора Лялина
Публикатор. В древнем мире Гермес считался богом общения, покровителем путешественников, торговцев, воров и всяческого перемещения в пространстве и времени. Называли его еще вестником богов и «психологом» — душеводитепем.
Гермес препровождай души умерших в иные обители и поселял души блуждающие в незанятые тепа.
В одном из своих воплощений, по мифу, Гермес бып человеком и положил начало эзотеризму.
Гермеса можно считать и мистическим покровителем психотерапии — она ведь и есть одоление разобщенности, хаоса одиночеств, застоя и "мерзости запустения" — энтропии в человеческих душах.
Что же до энтропои - да, то это, как вы сейчас развернуто убедитесь, научно-поэтический термин доктора Лялина, обозначающий издревле известный разряд существ, именуемых в просторечии нежитью.
Рассказ в поэме ведется от лица Гермеса — он повествует подробно об одном из своих душеводительских путешествий.
Осенний мир, где пыльным сплошняком лежалый лист в библиотеках преет, и сонный дух, устав ходить пешком, не зная солнца сам себя не греет, осенний мир, где ангелы грешны и не узнать торопятся друг друга, был мне знаком,
Я добывал там сны.
А с нами славен город Теменуга, в Клоаке Облаков державный центр одноименной пылевой планеты.
Плутон дал знать о повышеньи цен.
В сандалию — сикстинские монеты, полет через Гасингу и Моргас, и я на месте.
Здешний обитатель родится с фонарями вместо глаз: свет тускл, зато энергии не тратит.
На небосводе никаких светил не водится.
Захожие кометы закон о Поле Зренья запретил как самые недобрые приметы.
Размытость очертаний без углов - всеобщий признак, равно характерный для улиц, для жилищ и для голов сквозняк с их содержимым.
Вечный равномерный всесильный дождь. Внимающий туман.
Здесь все мерещится — и голоса, и лица, и кладбище, и пылевой фонтан на площади, где каждый звук ветвится как лабиринт…
Из дождевых дрожжей выводятся искусственные души, а на развилках уличных траншей по праздникам развешивают уши…
На Сером Рынке топчется толпа.
— Берите сон. Недорого, два карма!
— Восьмое приключение пупа!
— Кому нужна твоя абракадабра?
— Пан-секс желаете? Любой фасон!..
Приметил типа в пепельной хламиде, а он меня.
— Что зыришь, пупсик?
— Сон, что я увидел сон…что я увидел…
— Ясно, ты нездешний. Откуда приморгал?
— Издалека, тридцатый зодиак.
— А я-то, грешный, не раскусил… Нога твоя легка, я вижу, а рука?
— Смотря по ноше.
А голова твоя не тяжела?
— Такой, как ты, горазд и укокошить.
— А ты психолог. Хоть и не со зла, но подшутить не вздумай, сам уснешь на этом месте. Сон придет не сладкий, а вечность обеспечу.
— Ты не врешь, я вижу, ты персон и вправду хваткий. Клянусь восьмой дырой моих кальсон…
— Кончай травить. Выкладывай игрушки.
Мне нужен сон, что я увидел сон, что я увидел сон…
— Своей подружки, сказал бы сразу, чем клопа за ус тянуть. Я угадал?
— Ни в коей мере.
— Тогда скажи ясней.
На всякий вкус товар имею и по всякой вере. Меня тут знают…
— А, ладонный знак, квадратное сердечко… Энтропоид?
— Так точно. Ваш покорный вурдалак.
— А сколько же товар твой нынче стоит?
— Смотря по категории. Растяг, фактура, густота, накал, подсветка…
Сон высосать, милочек, не пустяк, не кровушка тебе и не конфетка, того гляди, вспорхнешь. Опасный спорт, мозги синеют, портится фигура. Зато уж и добычка первый сорт, известно, у меня губа не дура.
— В цене сойдемся. Вот валютный лист. Мне нужен чистый сон. Теперь ты понял?
— Свят-свят.
Да ты, дружок, контрабандист.
— А ты подумал, ангел? Вор в законе, герой потустороннего труда.
Я повидал картинки и почище, чем ваша дефективная звезда, но, видишь ли, один приятель ищет забвения обид — приличный срок вмостырили за шалости в натуре…
(Не аппетитно, скажем между строк, без крыльев подыхать в звериной шкуре, обслуживая кукольный театр, в движенье приводимый сапогами.)
По должности он как бы педиатр и учит кукол шевелить мозгами.
Но с этими детьми, как ни хитри, прыг-скок, ура-ура, и снова скисли.
— Ему бы вставить наши фонари да отсосать флакончик лишних мыслей…
— Цыц, комментатор. Волю бы тебе, ты б высосал весь мир с дерьмом впридачу.
У друга ум, как видишь, не в губе, а я напрасно времени не трачу.
Приятель Прометей попал впросак за огонек в болоте человечьем.
Я развлекал его и так, и сяк, и, наконец, у Зевса свистнул печень, приладил на поклевку для орла.
Пичужка сдохла. Много было яду в печенке этой. Давние дела…
— Сработано по высшему разряду. Уж верно, наследил, голубчик?
— Ша, не хочешь ли дыру в билетик членский? Я угадал, что ты, антидуша, продашь мне сон младенческий.
— Вселенский?.. Шедевр моей коллекции!..
— Держи.
— Хо-хо, беда, любезный… Нету сдачи, а разменять здесь негде…
— Не дрожи, считай, что нужник твой вперед оплачен. Открой девятый зонд.
На чей-то глаз похож: был этот невесомый шарик с неведомой волной… Он сделал пасс, еще один, еще…
Волну нашарил мизинцем скользким, выгнувшись как кот… Сияние возникло, девять нот — и дух заговорил:
— Я не упорствовал, все мне сразу стало понятно, младенцу: гонят туда же, откуда пришел.
Для чего же, за землю цепляясь, путь удлинять и небеса оскорблять криком неблагодарным?..
Вы, в корчах слепого страха ползающие, узнайте: это ошибка, дальше своей колыбели никто не уйдет, нежным рукам себя укачать позвольте и спите тихо…
— Он самый, да…
Он все постиг и не познал стыда…
Доверчивость!.. Немыслимая жалость влечет меня к тебе… Я помню звук - те девять нот, которыми рождалась Вселенная на кладбище наук, я видел этот миг…
Великий Логос распался, рухнул, сам себя поправ.
Ткань Истины, как ветошь, распоролась, и сонмище наоборотных правд плоть обрело в потугах самозванства: Добро и Зло, Начала и Конца, Вражда и Дружба, Время и Пространство, две мнимости, уроды-близнецы…