— Я не совсем поняла, почему он напал на тебя? Что вообще творится с Шаянесом?
— Я должен тебе рассказать…, - начал парень, прикусывая без того разбитую губу.
— Не утруждайся. Я сам поговорю со своей ссаши, — холодно сказал Шай, заставляя нас с Ссаримом вздрогнуть.
— Как ты здесь оказался? — спросил Ссар, озвучивая мои мысли.
— А что, вход в ваш дом мне уже заказан? — ехидно ответил вопросом на вопрос Шаянес.
— Нет, но мы тебя не слышали, — хмуро ответил кузен.
— Вам было некогда. Вы с таким упоением обсуждали меня, — сарказм открыто слышался в холодном тоне Шая.
— Мне надоели твои игры, Шаянес. Ты сегодня же отправишь меня домой. Я не желаю больше иметь с тобой ничего общего, — категорично заявила я, с уверенностью, которой не испытывала.
— Хорошо, — спокойно ответил наг, рассматривая кончики когтей на правой руке с таким вниманием, как будто ничего интересней не видел.
— Что так просто? И никаких попыток задержать меня? — удивилась, обдумывая, как поскорее закончить портрет для Ссарима.
— Зачем сложности? Тебя я держать не стану, — с загадочной улыбкой ответил Шай.
— Прекрати ею играть, скажи, как есть, — грубо четко потребовал Ссарим.
— Я не буду тебя удерживать, раз ты хочешь меня покинуть, но ты уйдешь одна, — продолжал глумиться Шаянес.
— Само собой одна, Ингерд не захочет покинуть свою ссаши, — сказала я, не понимая к чему он ведет.
— У него твой эльф. Он запер его в подвале, в клетке. Я очень надеялся, что мой брат не опустится до шантажа, но похоже он окончательно сошел с ума, — зло сказал Ссарим, скрестив руки на груди.
— Натаниэль? — хрипло спросила я, обратив свой взор на злорадствующего Шаянеса.
— Он самый. К тебе у меня нет претензий. Я не могу силой заставить тебя стать моей парой, поэтому не вижу смысла удерживать против воли. Но вот твой даин — совсем другое дело. Он захватил меня безоружным и беспомощным, издевался, держал в сырой летке и морил голодом более года. Я не собираюсь ему забывать своего этого. Он — мой должник.
— Чего ты хочешь? — срывающимся голосом спросила, предполагая, что и так знаю ответ.
— Мне не нужны никакие жертвы. Ты хочешь уйти? Иди. Я благодарен тебе за спасение и за то, что уделила мне время, но эльф останется у меня. У него, кстати, тоже нет больше ни имени, ни голоса. Знакомо, да? — холодно сказал Шаянес, сверкая на меня сердитыми золотыми глазами.
Идеально сидящий костюм и тщательно уложенные короткие волосы делали его внешний вид отстраненным и сосредоточенным. Впечатление портили только ссадина на скуле и разбитая губа.
От боли и отчаяния грудь сдавило тисками.
— Я хочу его увидеть. Ты не посмеешь отказать мне в этом! — повысила голос я, стараясь не морщиться от головной боли.
— Хорошо, — спокойно согласился наг. — Не вижу причин тебе отказывать в удовольствии.
— Шаянес, прекрати вести себя как засранец! — разозлился Ссарим, нервно дергая кончиком синего хвоста.
— Конечно. Я злодей и гад, который просидел в сыром подвале полтора года без надежды на спасение, а он просто само очарование! В чем я был виноват, когда меня израненного схватили и заперли, не давая даже возможности что-то объяснить или оправдаться? Теперь я плох только потому, что пытаюсь завоевать полюбившуюся девушку? Она снова вернула мне жизнь, надежду, что все было не зря, а потом через неделю от всего отказалась! Теперь я — ошибка, а любит она его?! И что дальше? Мне отпустить их, с миром и благословением? Забыть обиды? Я не настолько великодушен! Лидия передо мной ни в чем не виновата, но эльфа я не отпущу, — вышел из себя Шаянес.
Сердце обливалось кровью от правдивости его слов. Я так и не решилась узнать у Натана, почему он так поступил с совершенно незнакомым нагом. И что теперь делать? Шай достаточно упрям и не страдает всепрощением. Он отпустит меня, но как я оставлю Ната?
В полной растерянности я молчала, сдерживая слезы.
Ссарим приобнял меня за плечи, присев на краешек кровати, на что Шай зашипел, демонстрируя брату острые зубы.
— Я так понимаю, что здесь лишний? — ревниво сказал он.
— Подожди, — позвала я, опасаясь, что Шаянес уйдет и лишит меня возможности увидеть Натана. — Дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок.
— Ты ведь не собралась вставать сейчас с постели? — обеспокоенно спросил Ссар, выпуская мои плечи. — Мы нанесли серьезный ущерб здоровью Лидии, давайте сейчас все успокоимся, и не будем вести себя глупо. Ей нужно отдохнуть и прийти в себя.
— Ты прав, — опять согласился Шаянес. — Пусть Лидия набирается сил. В конце концов, теперь она уже не так сильно торопится, к тому же у нее есть тот, кто утешит и поддержит.
Ехидство и ревность отчетливо слышались в голосе нага, но иного я и не ждала.
— Зачем ты так? — упрекнул брата Ссарим, выпуская меня из объятий, но Шай не был настроен продолжать нашу беседу, и ушел без прощаний, громко хлопнув дверью.
Вопреки моим ожиданиям Ссар не ушел вместе с Шаем, только вышел на балкон, подпирая широкой спиной белую декоративную колону.
О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи, несмотря на головокружение и усилившуюся головную боль.
Нащупав под кроватью свои туфли, я обулась, и пошла к Ссариму. Говорить что-то не хотелось. Его присутствие не тревожило, скорее, успокаивало и дарило некую защищенность во всем том безумии, что происходило вокруг меня.
Мы молча смотрели в сад. Вдохнув полной грудью, испытала разочарование.
На Ссай была середина лета, а дома едва начиналась весна, что лишний раз мне напомнило о тоске по Бариму.
Видимо, ночью будет гроза, поскольку воздух был тяжелым и спертым, нисколько не радуя меня. Этот волшебный мир перестал быть привлекательным и сказочным. Тонкий запах цветов раздражал незнакомыми нотами, зарево давно прошедшего заката отсвечивало странным фиолетовым сиянием далеко на горизонте.
Нет сомнений, что я сделаю все, что могу, но не оставлю Натана погибать в подвале, но от этого знания безнадежность лишь усиливалась.
— Зачем ты встала? — тихо спросил Ссарим, не глядя на меня.
— Почему все так? В чем я виновата? Все чего я хотела — быть счастливой, но они делят меня, как маленькие дети полюбившуюся игрушку, — с горечью ответила я.
— Не знаю, но скучаю по тому Шаю с которым вместе рос. Он одержим тобой и своей обидой. Сейчас он мне напоминает своего отца.
— Да? — удивилась я, что не была представлена его родителю.
С Шаянесом мы никогда не обсуждали его родных, кроме дяди и его семьи.
— А где сейчас родители Шая?
— Умерли. Неш Оштон сходил с ума от ревности из-за легкомысленного характера супруги. В один день он застал ее с очередным любовником и убил. Утром мы нашли три тела: матери Шаянеса, ее любовника и отца, он убил себя, но самое страшное, что Шай в тот день был дома. Он месяц молчал, а потом стал забывать о том кошмаре. Мы очень гордились, что, несмотря на эту трагедию, он искренне радовался жизни, завел много друзей, занялся наукой и всегда был открыт для любви, а сейчас…, я боюсь за него.