Я терпел оскорбления проклятого эльфа, терпел болезненные уколы пик, но когда лиер впился грубым поцелуем, в испуганную девушку меня затопила злость, заставляя кидаться на врага не чувствуя боли. «Хватит!» — отчаянный крик вернул меня в сознание, возвращая боль и стыд от того, что я неш Оштон, позволил превратить себя в цепную собаку ушастых бестолочей.
Они ушли, и жизнь начала медленно уходить из меня. Наги могут не питаться очень долго, но и у нашего вида есть предел физических возможностей. На восстановление разбитого в кровь хвоста ушло много сил, а принимать те помои, которые совали мне эльфы, я не стал.
Через пару месяцев тело начало слабеть, поедая само себя, но мне это было глубоко безразлично. Душа впала в своеобразную апатию, заставляя дни и ночи сливаться в унылый миг, пока вчера среди ночи я не увидел огонек.
Моим огоньком надежды оказалась она, чужая дейна, но в тот момент она была моим ангелом, той, которой я готов отдать все то, что осталось от некогда гордого потомка славного рода Оштонов.
— Вы уснули? Тут прохладно, поднимайтесь в свою спальню, — беспокоилась Лидия. Какое красивое, необычное имя, как она сама.
— Шай, — тихо проскрипел я осипшим от многих месяцев молчания голосом.
— Что? — не поняла девушка.
— Меня зовут Шаянес, Шай, — с болью выдавил я из себя. Я слишком долго не имел имени, быть безымянным для нее я не хотел.
— Хорошо, Шай, поднимайтесь, я провожу, — предложила Ди, но опираться на малышку я не стал даже ради того, чтобы обнять ее нежные соблазнительные плечи.
Малышка даже не представляет, сколько весит наг.
Впервые за последние месяцы я был чист, сыт и прилег в мягкую постель, пахнущую свежестью и Лидией. Видимо она ее стелила. От мыслей о том, что нежные тонкие ладошки касались его постели, в теле просыпались уже забытые желания, но я усилием воли подавил их и быстро уснул.
Все же я был сильно истощен и, восстанавливаясь, проспал почти неделю, зато уже был отдаленно похож на неша Оштона, а не на замученное животное из клетки проклятого эльфа.
Впервые за долгое время я проснулся бодрым и полным сил. Из окна пробивался обманчиво яркий лучик зимнего солнца. Оконное стекло покрывал морозный рисунок. Долго по такой погоде мне не погулять, но отвыкшее от нагрузок тело, после восстановления нуждалось в физических упражнениях. Наагатинской одежды у моих спасителей не было, но к счастью имелась пара широких шарфов, которые сошли за пояс, с остальным проблем не возникло.
Наше убежище расположено далеко от дорог и торговцев, а значит работы много. За домом обнаружился дровяник. Наколотых поленьев хватит разве что на пару дней, поэтому я решил тренироваться с пользой. Орудовать топором мне раньше не приходилось и дело пошло не сразу, но через пару часов, я мастерски разбивал упрямые чурки, отбрасывая их в угол хвостом, чтобы не мешали.
— Шайянес, вы уже пришли в себя? Может не стоит сразу такие нагрузки? — спросила Лидия, вошедшая в тесный сарай.
Девушка раскраснелась на морозе и выглядела еще более нежной и очаровательной, чем я помнил.
— Шай, — кратко ответил я ей.
— Что простите? — опять не поняла моего намека девушка.
— Для тебя просто Шай, — тихо сказал я. Голос восстанавливался медленнее, чем хотелось бы, но короткие фразы уже давались мне легче.
— Хорошо, Шай, вы очень помогли. Этих дров хватит на месяц, пойдемте в дом. Вам еще рано так напрягаться, — беспокоилась малышка, вызывая у меня невольную улыбку, от такой искренней неприкрытой заботы.
— Ты, — прохрипел я.
— Что «ты»? — опять озадачилась Ди.
— Шай, ты, — все же больно долго говорить, а так хотелось сказать, как много значит ее помощь и то, как она всем рискнула, чтобы помочь мне.
— Ладно. Пойдем, Шай, — мило краснея, сказала Лидия.
Едва мы обогнули коттедж, когда на разгоряченной двойке к нам подъехал довольный Ингерд, хотя я хмурым его еще ни разу не видел. Парень запряг лошадок, оставленных отцом Ди, в старенькие, но крепкие на вид сани.
— Ди, смотри, я их для тебя починил. Запрыгивай! Ух, прокачу! — смеялся Инг и девушка, не раздумывая и минуты, легко заскочила в упряжку.
С задорным смехом они быстро скрылись из вида, оставляя меня завидовать тому, что их объединяет: молодость, красота, продолжительность жизни, как ни странно. Я видел, как девушка смотрит на меня — интерес, возможно даже симпатия, но смогу ли я стать для нее всем и хочу ли этого?
Что-то куда-то не туда завели меня рассуждения. Встряхнув головой, направился в тепло дома, спеша подкинуть дров в камин.
Поленья весело трещали, разгораясь приятным мне жаром. Пришел уже почти час, а Ингерд и Ди еще не вернулись, заставляя меня нервничать. Еще через час я уже готов был ползти их искать, но в этот момент они ввалились в гостиную покрытые снегом, с посиневшими губами, но до неприличия довольные собой, взывая у меня неприятное колючее чувство ревности. Да, с эти своим демоном я хорошо знаком, но почему он активировался сейчас? Неужели я считаю девушку своей?
К счастью не восстановившиеся связки позволяли мне не комментировать сложившуюся ситуацию, иначе я мог наговорить лишнего, но никаких прав на то я не имел. Точнее, сам сейчас был обузой, причем весьма заметной и обременительной.
Пытаясь скрыть свои истинные чувства, спрятал глаза, следуя на кухню. Пока Лидия и Инг переодевались в сухую одежду, а я достал наготовленные девушкой вкусности, ловко сервируя стол. К сожалению, это единственное чем я здесь могу помочь.
— Не стоило, — смутилась Лидия, когда я протягивал ей тарелку, наполненную ароматным, горячим бульоном.
— И мне, — бесцеремонно потребовал Ингерд, вызывая легкое раздражение своим довольным и цветущим видом.
Этот смуглый, крепкий и веселый парень, удивительно гармонично смотрелся рядом с загорелой светловолосой Ди.
Мы спокойно пообедали. Ингерд вызвался убрать со стола, а мы девушкой расположились у камина.
Кресла в этом доме не рассчитаны на габариты нага, поэтому я, по уже сложившейся традиции, разместился на шкуре, а Лидия забралась в кресло, поджав под себя тоненькие ножки. Этот жест выглядел очень домашним, почти интимным, и мне льстило доверие этой девушки. Она долго крутила в руках бокал со столовым вином и посматривала, когда считала, что я этого не вижу.
— Спрашивай, — прошипел я, видя нерешительность девушки.
— У меня сотни вопросов Шай, но я понимаю, что тебе больно, поэтому спрошу сначала то, что меня больше всего интересует: почему лиер выбрал меня? Зачем я ему?
— Семья. Ему нужна семья, дети, — осторожно ответил я, подбирая лова.
— Семья? Нет! Быть этого не может! Какая семья, когда он как рыбешка мороженная…, только приходит, смотрит и командует? Он даже родителям не сказал…, а как он выбрал? Ведь мне всего лишь год был? — похоже, я шокировал девушку.
Ее речь сбивалась, а вопросы чередовались с размышлениями. Неверие, сомнения отражались на прелестном выразительном лице. Я засмотрелся на то, как она белыми зубками кусает пухлую нижнюю губу, как теребит выбившуюся из прически светло-русую прядь, как мечутся в поисках ответов прекрасные серые глаза, иногда прячась под длинными пушистыми ресницами.