А я смотрела на него и не понимала, куда делся тот уверенный, щедрый, лёгкий и любящий мужчина, которого я когда-то встретила.
Игра закончилась.
Аркадий проиграл.
Не игру, а нечто гораздо большее — достоинство. И в этом ему некого было больше винить кроме себя.
Он сидел, ссутулившись, молча смотрел на разбросанные по столу карточки и фишки, в то время как Пётр педантично собирал всё обратно в коробку.
Ильвина тоже была недовольна, хоть и пыталась это скрыть, но резкие, грубые ответы сыну выдавали ее с головой.
Мама с Евой и Луисом о чём-то весело болтали, а Сергей… Сергей молча наблюдал за всеми.
Он предвидел, что игра может закончиться именно так или это случайность?
Учитывая всё, что случилось ранее, у меня практически не осталось сомнений, но остался вопрос — зачем?
Аркадий поднялся из-за стола, его плечи поникли, голова была скорбно опущена.
Мой муж не привык проигрывать. Поражение в игре оказалось для него настоящим ударом, и неожиданно вместо гнева, который кипел во мне ещё час назад, я почувствовала острую, пронзительную жалость. Но жалела я не того, кто шел ко мне через гостиную. Я жалела того Аркадия, в которого влюбилась пять лет назад.
Куда он делся? Тот уверенный, надёжный, умный мужчина, который казался мне целой вселенной. Тот, кто устроил для меня сказку в наш первый раз, кто говорил правильные слова и совершал красивые поступки после.
Муж подошёл ко мне. Его лицо изменилось. Ушла злость, ушла обида, и вместо них появилась знакомая мне уязвимость, которую он так редко показывал.
— Русь, прости, милая. Родная моя, — прошептал он, взял мою руку, поднес к губам, поцеловал, а потом прижал ее ладонью к своей щеке. — Я сегодня был не в себе. Сергей… он так на меня давит. Вся эта ситуация выбила меня из колеи, и я сорвался. Так много на кону, но я только сейчас понял, что мне ничего не нужно, если я потеряю тебя, твою любовь и уважение. Вы с Максом самое дорогое, что у меня есть. И плевать, даже если Сергей меня уволит, мы справимся, так ведь? Мы же семья.
Он заглянул мне в глаза, и я увидела своего прежнего Аркадия.
Сердце сжалось от щемящего чувства надежды. Ведь, и правда, все зависит только от нас. Было бы желание, как сказал Луис, и мы с Аркадием можем все исправить!
— Руся, знаешь, а ты права, — голос мужа стал ещё тише, интимнее. — Про второго… Максиму нужен брат или сестра. Ты же чудесная мама. А я обещаю стать самым лучшим отцом для наших детей. — Аркадий провёл большим пальцем по моей ладони, посылая по телу рой забытых мурашек. — Пойдём. Мама присмотрит за Максом. А мы побудем вместе — только ты и я. Как раньше.
“Как раньше” отдалось эхом в голове, встряхнуло каждую клеточку воспоминанием той самой нашей безумной близости, и я, ответив на короткий поцелуй мужа и не чувствуя под собой ног, пошла за ним в глубь дома.
Глава 19
Во время игры в “Монополию” я наблюдал за Аркадием с холодным, отстранённым интересом энтомолога, изучающего суетливое насекомое под стеклом. Мне не нужен был выигрыш. Мне нужно было подтверждение. И я его получил сполна.
Аркадий остался всё тем же. Тем же изворотливым интриганом, каким я его и помнил. Нифига он не изменился. Разве что стал более борзым и самоуверенным. И эта его новая самоуверенность, как я с отвращением отметил, в большей части строилась на Руслане. Он вёл себя так, будто обладание этой женщиной автоматически делало его значительнее, давало ему право на снисходительность и высокомерие. Он утверждался за её счёт, что в корне рушило его же исповедь, что она имеет его как хочет.
Но было ещё кое-что. Самым ошеломляющим открытием вечера стал не его жалкий проигрыш. А наш короткий разговор перед самой игрой.
Я перехватил его в коридоре, когда он шёл из зимнего сада. Прижал к стене, улыбаясь самой любезной из своих улыбок.
— Готов к битве, Аркаша? — спросил я. — Давай так. Проигрыш, выигрыш. Должна же быть ставка, чтобы было интереснее.
Он напрягся, пытаясь понять, к чему я веду.
— Если ты проиграешь… — я сделал паузу, глядя ему прямо в глаза. — Я не прочь освежить воспоминания. Повторить то, что у меня было с твоей женой в прошлом.
Я ждал чего угодно: удара, крика, оскорблений. Ждал хоть какой-то реакции мужчины, чью жену предлагают разыграть как вещь. Но Аркадий даже не огрызнулся. На его лице промелькнул страх, а за ним — жадная, расчётливая мысль.