– Его нельзя будет победить?
Еще одна слабая улыбка пересекла лицо провидицы:
– Это зависит от того, как мы распорядимся оставшимися нам годами. С этого мгновения каждый день для нас – подарок. Используй их разумно.
Алкадиззар устало вздохнул:
– Хорошо. Что мне нужно делать?
Офирия пожала плечами.
– Я не стратег, – сказала она. – Как его победили в прошлый раз?
– Другие цари-жрецы объединили свои силы против него.
– Тогда, возможно, стоит начать с того же.
Царь поморщился:
– Ты ведь провидица. Это все, что ты можешь сказать?
– Не дерзи. Все не так, как ты думаешь! – огрызнулась Офирия. Она встала на ноги. – Я сказала тебе все, что могла, Алкадиззар. Распорядись оставшимся временем с умом. Подготовь Неехару к пришествию Нагаша. Весь мир зависит от этого.
Когда она повернулась к выходу, царь задержал ее:
– Подожди!
Провидица остановилась у откидной двери и посмотрела на него:
– Мне больше нечего сказать, Алкадиззар. Я не могу открыть тебе то, чего не видела.
Царь помотал головой:
– Я не об этом. Что насчет Халиды?
– А что насчет нее?
– Не смейся надо мной.
Офирия улыбнулась:
– Она живет в палатке своего отца, Тарика аль-Насрима. Если хочешь, навести ее. Она любит читать. Пообещай ей все книги, которые пожелает ее сердце, и, я думаю, она тебя не отвергнет.
По ночам он полз по пустым землям, будто паук, прижимая свой ценный груз к груди и убивая любое живое существо поблизости. Он направлялся на северо-запад; в конце каждой ночи, перед самым рассветом, он прятался в глухих пещерах или расщелинах холмов и, мобилизуя все чувства, проверял, не отклонился ли он от правильного пути, подобно капитану корабля, который уточняет свой путь но звездам. Где-то вдалеке невидимо пульсировали некромантические энергии, каждый раз словно за следующей грядой холмов.
Через три недели после бегства В’соран достиг острых горных пиков и издалека увидел большую гору, а на ней крепость. Размерами эта крепость не уступала Ламии – ее окружали семь высоких стен из черного базальта. Гора закрывала весь восточный горизонт, будто гигантский дракон под пепельного цвета облаком, на самом краю темного затуманенного моря. И хотя до цели оставалось еще много лиг, при одном ее виде некромант наполнялся неистовой радостью.
Дорога до крепости таила в себе множество опасностей. Уродливые, покрытые чешуей существа скрывались в зарослях на западном берегу моря, но еще более страшным противником представлялись стаи воющих бледнокожих монстров, которые заполонили холмы к северу. Учуяв его запах, они постоянно преследовали упыря, выслеживая по зарослям холмов, будто голодные шакалы, пока наконец не вынудили его сражаться. Он убивал их десятками, выстреливая в них заряды некромантической энергии, а потом как-то набросился на них с когтями. Выжившие в ужасе скрылись. После этого существа еще долго следовали за некромантом, иногда пытаясь заманить в ловушку, но больше не отваживались сталкиваться с ним в открытой битве.
Наконец, по прошествии множества недель, В’соран покинул территорию хищников и достиг дальних берегов широкого моря. Он увидел древние руины большого храма, который когда-то загораживал путь на восточный берег моря. За руинами береговая линия у подножия горы тонула в ядовитых желтых парах; безжизненное пространство, сотворенное человеческими руками, – живыми или мертвыми.
Широкая дорога из черного камня, проходящая через пустошь, как разрез ножа, вела к первой из защитных стен крепости. В такой близости к горе день и ночь слились воедино; лишь бесконечный серый мрак, который не могли разрушить солнечный или лунный свет, навис над землей, поэтому некромант мог идти здесь без остановок. Воздух дрожал от звуков усердной работы: стук молотов, грохот колес и гул падающего камня. Но за всем этим шумом он не слышал ни команд, ни проклятий или смеха, которые оглашали шахты и заводы в южных землях. Крепость шипела, грохотала и стучала, но обходилась без звучания жизни.
Когда он приблизился к воротам, с одной из башен раздался звук рога, после чего отворились огромные черные врата. В темноте за аркой ворот его ждали двенадцать скелетов, окруженные ледяным туманом и мерцающим зеленоватым светом. Упыри злобно смотрели на него, сжимая клинки, помеченные рунами смерти и проклятия. Впереди них стоял гниющий скелет в потрепанных одеждах; глаза лича яростно засверкали при виде В’сорана, будто он откуда-то знал его. Из его сухих губ раздалось злобное шипение.