Горящие глаза Нагаша сощурились на Брагадхе.
– Я не говорю о том, чтобы сдаваться, северянин. Когда мы нападем, мы раз и навсегда изгоним этих грызунов из нашей горы. – Некромант сжал кулак. – Одним ударом мы вырвем сердце из груди врага и уничтожим его.
И снова Брагадх обменялся тревожным взглядом с Дьяридом и Тестусом, прежде чем посмотреть на своего хозяина.
– На одного нашего воина приходится сотня их воинов, – сказал он, – а магического камня почти не осталось. Как мы сможем победить их?
– Брагадх говорит правду, – сказал Тестус, сделав шаг вперед и положив руку на эфес меча. – Нам не одолеть противника, хозяин. Если каждый из нас перед смертью успеет убить хотя бы двадцать грызунов, этого все равно не хватит. – Мгновение он думал, что сказать дальше. – Не будет ли… не будет ли разумнее покинуть гору? Что, если мы отведем армию на Север, к крепостям на холмах? Мы нападем на зеленокожих и восстановим нашу истощенную армию. А когда мы восстановим свои силы, мы сможем…
– Отступления не будет.
Эти слова ножом вонзились в их умы. Задыхаясь, Тестус отступил назад. Из уголков его глаз сочился темный гной.
– Все идет согласно плану, – сказал им Нагаш. – Мы не так слабы, как в это верит враг, и не так отчаялись. Каждое поражение, каждое отступление за последние пять лет вело нас к одной цели – заманить захватчиков в ловушку, из которой они не выберутся.
Брагадх нахмурился.
– Какую ловушку, хозяин? – спросил он. – Об этом нам ничего не известно.
Так проще убедить врага, что у него есть преимущество, – ответил Нагаш. – Крысолюди должны поверить, что паши силы почти иссякли. Вы и ваши люди отчаялись, и враг не сомневается, что его победа близка.
– Но зачем, хозяин? – развел руками Тестус. – Для чего ты все это делаешь?
– Чтобы враг стал беспечным, – сказал Нагаш. – Мы быстро отступаем, и противнику приходится быстрее преследовать нас, растягивая свои линии сообщений и не позволяя их командирам как следует руководить отрядами. Военачальники крысолюдей вынуждены покинуть безопасные глубинные пещеры крепости и переместиться в четвертую шахту, откуда им проще направлять действия армии и следовать своим ничтожным. планам. – Некромант облокотился о спинку трона. – Они не знают, что во все четыре верхние шахты открываются тайные туннели. Враг слишком занят, чтобы обнаружить их, и это приведет его к гибели. – Нагаш указал на Брагадха костлявым пальцем. – Сегодня ночью ты со своими воинами тихо уйдешь от баррикад, и мы поведем их через эти туннели в четвертую шахту. Мы вторгнемся в лагерь врага, убьем их лидеров, а затем нападем на армию с тыла. К концу завтрашнего дня захватчики будут отступать.
Брагадх скрестил свои мускулистые руки.
– Хитроумный план, но опасный, – сказал он. – Из-за этого баррикады останутся без должной защиты. Если нас отрежут, даже ненадолго, враг сломит наши оборонительные ряды и легко захватит крепость. – Он с опаской посмотрел на некроманта. – Конечно, если вы не спрятали где-то резервную армию.
– Это неважно. Нагаш прав. Пришло время нанести удар.
Брагадх повернулся, удивленно взглянув на Акату, которая вышла вперед.
– Не тебе рассуждать о таких вещах, ведьма, – мрачно сказал он.
Я сама решаю, о чем мне рассуждать, Брагадх, и тебе это прекрасно известно, – ответила Аката. – И я считаю, что нужно нападать. Наши люди рождены не для того, чтобы прятаться за каменными стенами или ползти обратно к крепостям на холмах и отдавать наши владения врагу. – Она сурово посмотрела на Тестуса, который заметно сжался под взглядом ведьмы. – Пусть все, кто верит, услышат песнь войны и прольют кровь своих врагов, как полагается.
– Нас окружат со всех сторон, – возразил Брагадх.
Аката вызывающе подняла подбородок.
– Так всегда и происходит, – ответила она. – Быть может, ты забыл об этом, Брагадх Магхур’кан, но я помню.
– Это может привести нас к гибели, – сказал ей Брагадх. – Разве ты не видишь?
Ведьма издала холодный безрадостный смех.
– Я вижу больше, чем ты думаешь, Брагадх, – отрезала она. – Никогда не сомневайся в этом.
Брагадх сделал шаг к Акате, прикоснувшись к рукоятке меча, но вдруг северяне замерли, а их тела напряглись, будто их сжал гигантский кулак.