На столике стояла рамка, но она была перевернута лицевой стороной. Я осмотрела коридор — никаких признаков Пирса — и взяла фотографию. На снимке были Габриэль и Пирс. Когда они стояли бок о бок, их сходство было поразительным.
Оба были высокими, Пирс держался чуть прямее Габриэля. У них были одинаковые темные волосы, хотя у Пирса не было седины. Габриэль всегда был чисто выбрит, а борода Пирса отличала их друг от друга. Но у них были одинаковые темно-карие глаза и широкие белозубые улыбки.
— Ха.
— Нашла что-то интересное?
Я вздрогнула и подняла глаза.
Пирс широкими шагами направлялся ко мне, застегивая манжеты своей зеленой рубашки на пуговицах. На нем были джинсы. Он был босиком. Добавьте к этому сексуальную бороду, и это была еще одна версия мужчины, которого я никак не смогу выкинуть из головы.
— На этой фотографии ты улыбаешься, — сказала я. Не было смысла притворяться, что я не шпионила.
— И?
— И это делает тебя похожим на него. — Красивый. Добрый.
Взгляд Пирса стал жестче. Он стиснул зубы.
То, что его сравнили с Габриэлем Барлоу, из всех мужчин в мире, должно было бы быть комплиментом, но я явно чего-то не понимала.
Пирс подошел ко мне, когда я возвращала фотографию на столик. Я подняла ее, но как только он оказался достаточно близко, он убрал ее.
Да, я определенно чего-то не понимаю.
— Пойдем? — Пирс указал на дверь.
Я кивнула и пошла в ту сторону, лавируя между мебелью и ожидая в прихожей.
Он подошел и надел мокасины. Затем он взял простую белую коробку с консольного столика, сунул ее под мышку, вышел на улицу и направился через внутренний дворик.
Я последовала за ним, стараясь не отставать от его широких шагов. Мы обогнули дом, и я осознала свою ошибку. Я была так занята, оценивая обстановку внутри, что не обратила внимания на вид за окнами.
Дом стоял на вершине холма, и лес простирался вниз по склону на многие мили. Пики. Долины. Горные хребты вдали начинали зеленеть и постепенно становились голубыми по мере приближения к горизонту.
— Здесь прекрасно.
Пирс оглянулся, когда мы проходили мимо большого бассейна, встроенного в бетонную плиту. От воды шел пар. Значит, под другим навесом крыши была установлено джакузи.
В нос ударил запах хлорки, и я втянула его, этот запах всегда напоминал мне о летних играх с друзьями в общественном бассейне Каламити.
Пирс вышел из патио на каменную дорожку, которая пересекала ухоженный газон. Мы прошли по ней мимо места для разведения костра, окруженного скамейками и стульями, к краю участка, где под легким ветерком колыхались высокие местные травы.
Не говоря ни слова, Пирс открыл коробку и вытащил оттуда пластиковый пакет. Прежде чем я успела осознать, что происходит, он разорвал пакет, перевернул его, а затем…
Ветер подхватил пепел Габриэля и унес его прочь.
У меня отвисла челюсть, я стояла, ошеломленная, наблюдая, как улетает пепел.
Как улетает Габриэль.
Выброшенный, как мусор.
Пирс резко повернулся, как будто с этим было покончено, но я протянула руку и схватила его за локоть.
— И это все?
— И это все, — пророкотал он.
— Вы ничего не хотите сказать?
Он взглянул на мою руку, все еще крепко сжимавшую его локоть.
— Нет.
Это был не тот мужчина, которого любил Габриэль. Это был не тот мужчина, которого защищала Нелли. Это был не тот мужчина, который поцеловал меня. Пирс вел себя, ну… как мудак.
Я моргнула.
— Кто вы?
Мои вопросы, казалось, утомили его. Раздражение на его лице исчезло, а плечи опустились.
— Мне нечего сказать.
— Может быть, мне есть что сказать.
Он вздохнул, но снова повернулся лицом к открывшемуся виду.
Пепел Габриэля исчез.
— Ну и что? — подсказал Пирс, стоя рядом со мной плечом к плечу.
— Я никогда раньше не встречала никого похожего на вашего дедушку. В нем была та индивидуальность, которая притягивала тебя. — Я не была уверена, к чему я клоню, но слова шли от всего сердца, и если это все, что я могла дать Габриэлю сегодня, то это было лучше, чем молчание.
Пирс молчал. Он смотрел прямо перед собой, стоя ко мне в профиль, пока я говорила.
— Я буду скучать по его раскатистому смеху, который нечасто слышала. Я буду скучать по тому, как он ругался себе под нос всякий раз, когда проезжал на желтый свет. Я буду скучать по тому, как он называл меня Керри. Никто никогда не сокращал мое имя.
Пирс стоял так неподвижно, что я подумала, не больно ли ему слышать это.
— Похоже, вы хорошо его знали.
Я пожала плечами.
— Достаточно хорошо. Я очень заботилась о нем.
— Когда вы познакомились?
— Я познакомилась с ним через три недели после окончания колледжа. Я была в Бозмене, работала бухгалтером у риелтора, а также секретарем на ресепшене, а также главным лакеем. На самом деле она наняла меня перед выпуском в качестве неоплачиваемого стажера и дала мне работу, как только я получила диплом. Я готовилась к сдаче экзамена на получение лицензии риелтора и сидела за стойкой регистрации в ее офисе, когда впервые встретила Габриэля.
Однажды за ужином он сказал мне, что его привлекло мое имя. У него была подружка в колледже — в темные века, как он шутил, — по имени Керриган. Ее он тоже называл Керри.
— Я даже не знаю, как это случилось. Моя начальница опаздывала, поэтому я посидела и поговорила с ним, пока он ждал. Мы просто… поладили. Он не купил у нее жилье ни в ту поездку, ни в следующую, но каждый раз приходил в офис и беседовал со мной.
В течение почти двух лет мы беседовали в вестибюле той конторы по продаже недвижимости.
— Он так ничего и не купил у нее. У моей бывшей начальницы. — Я улыбнулась. — Ее ужасно раздражало, что Габриэль приходил и говорил со мной, прежде чем она показывала ему недвижимость. И когда он купил это место…
— Он купил его прямо у клуба, — сказал Пирс.
— Да. — К тому времени он перестал приходить в контору по продаже недвижимости. Всякий раз, когда он приезжал в город, он звонил и приглашал меня на ужин. — Он верил в меня. Он верил в мои мечты. Жаль, что я не могу сказать ему спасибо.
Спасибо. Я послала этот тихий шепот ветру.
— Были моменты, когда я колебалась, — сказала я, преодолевая комок в горле. — Именно он напоминал мне о конечной цели.
— О какой именно?
— Жить в Каламити. Завести здесь семью, если она у меня когда-нибудь будет. Обеспечивать себя и общество. Многие маленькие городки в Монтане вымирают. Здесь недостаточно предприятий, чтобы конкурировать с такими крупными городами, как Бозмен, Миссула или Биллингс. Не многие люди нашего возраста захотят переезжать в город, отстающий от жизни на двадцать лет. Ему нужны свежие идеи. Ему нужна энергия.
— А вы и есть эта энергия?
— Нет. Я всего лишь один человек. Но в Каламити есть потенциал. Для меня и, возможно, для других тоже.
Пирс не ответил, он смотрел на горы, освещенные утренним солнцем.
— Габриэль осуществил мои мечты. Я думаю, что он сделал это для многих людей с помощью своей компании.
— Мой дедушка был безжалостным.
— Может быть, и так. Но я всегда буду благодарна за то, что у меня была возможность узнать его. Я любила его. И буду по нему скучать. Ужасно.
Пирс повернулся ко мне.
— Мы закончили?
— Почему нас здесь только двое? — выпалила я, хотя и не была уверена, что хочу услышать ответ на свой вопрос. — Потому что он был безжалостен?
— Нет. — Он покачал головой. — Он не хотел, чтобы его хоронили. У моих родителей есть другая часть его праха, и они везут ее в Италию.
— А-а. — Я кивнула, почти теряя сознание от облегчения, что Габриэль не был настолько ужасен, что никто не пришел на его похороны. — А вы застряли здесь. Со мной.
— Теперь мы закончили?
— Еще нет. — Нравилось это Пирсу или нет, но он мог стоять здесь и слушать, как я говорю приятные вещи о Габриэле. — Он был добр ко мне. Он многому меня научил. Он взял меня под свое крыло и придал мне смелости. Может быть, я не знала его так хорошо, как вы, но этот человек был моим хорошим другом. И я рада, что могу быть здесь сегодня, чтобы попрощаться с ним. Если никто другой не скажет о своей любви к нему, то это сделаю я.
Пирс застыл рядом со мной, устремив взгляд вдаль.
— Спасибо, что пригласили меня сегодня. Я понимаю, что в этом не было необходимости, но я ценю это.