— Вам не понравилось?
— В двадцать один год? Нет. Но сейчас. — Она взболтала темно-красную жидкость в своем бокале. — Я уже давно ничего не пила.
О, черт. Она ведь не проходила курс реабилитации, не так ли?
— Я понимаю, о чем вы думаете. — Она рассмеялась, и звук эхом разнесся по комнате, отчего в ней вдруг стало светлее. — Я просто экономила деньги, а вино дорогое.
— Но не «Бунс Фарм».
Она улыбнулась.
— Боюсь, что хороший вкус Габриэля в отношении вина оказался заразительным.
— Да, это так. — Дедушка был не единственным в нашей семье, у кого была впечатляющая коллекция вин. — Коллекция моей мамы превосходит его коллекцию. Она объездила весь мир в поисках вина.
— А как насчет вас?
— Мама покупает вино и мне. — Я налил нам по тарелке супа и поставил на стол. Затем намазал наш хлеб чесночным маслом и присоединился к ней. — Она говорит, что мне его трудно покупать, хотя, по-моему, ей просто нравится делать это. Она дарит мне бутылки, которые находит во время отпуска.
— Габриэль много рассказывал о ней. Он говорил и о вас тоже. Так много, что мне казалось, что я уже знала вас, когда мы встретились.
— Он, эм… о вас он тоже говорил. — Только много лет спустя я понял, что она была ближе по возрасту ко мне, чем к нему. Я всегда подозревал, что он неравнодушен к ней, он говорил с таким обожанием. Я задавался вопросом, действительно ли он когда-нибудь привезет ее в Колорадо и познакомит с семьей.
Это бы всех шокировало. У мамы тоже сложилось впечатление, что Керриган старше.
— Наверное, это грубый вопрос, но сколько вам лет? — спросил я.
— Тридцать. — На четыре десятка лет моложе его. — Почему вы спрашиваете?
— Просто любопытно.
Она кивнула, не настаивая на более подробных объяснениях, и остаток нашего ужина прошел в тишине, нарушаемой лишь звоном ложек о тарелки. К тому времени, как они опустели, опустели и наши бокалы с вином.
— Хотите еще супа? — спросил я.
— Нет, спасибо. Все было очень вкусно.
Я встал, чтобы убрать посуду с кухонного стола, но она опередила меня, смахнув мою тарелку. Затем она прошлась по кухне, ставя тарелки в посудомоечную машину и убирая остатки еды, как будто бывала здесь бессчетное количество раз.
— Вы часто бывали здесь? — спросил я.
— Нет. Я была здесь один раз, когда мы развеивали прах Габриэля, — ответила она, вытирая столешницу.
— Хм. — Что ж, для разнообразия это был приятный сюрприз. По крайней мере, теперь я мог вернуться в гостиную и не думать о ней и дедушке на диване. — Вы ходите по кухне так, словно бывали здесь часто.
— Это из-за планировки. — Она указала на шкафы. — Она не так уж сильно отличается от того, как я бы все организовала. Когда вы открывали и закрывали шкафы, я обратила на это внимание.
— Ааа. Я просто… я не был уверен, приезжали ли вы с дедушкой сюда на выходные или что-то в этом роде. — Я нашел бутылку вина и наполнил наши бокалы.
— На выходные? — Она наморщила лоб и сделала глоток.
— Пары часто проводят выходные вместе, не так ли?
Вино брызнуло из ее рта мне в лицо.
— Пары? — У нее отвисла челюсть, когда вино потекло с моего носа. — Вы думаете, у меня были романтические отношения с Габриэлем?
— А их не было? — Я схватил полотенце для рук со стойки и вытер лицо.
— О боже мой. — Керриган моргнула, отставила бокал с вином и принялась расхаживать по кухне, прижав ладони к щекам. — О боже мой. Все это время вы думали, что я спала с Габриэлем. О боже мой!
Я моргнул.
— А вы не спали?
— Нет! — Она сморщила нос. — Он был похож на моего дедушку.
— Он часто встречался с женщинами помоложе.
— Только не с этой! — Она указала на свою грудь.
Ну… черт.
— Вы уверены?
— Конечно, я уверена.
Она не была его девушкой, или любовницей, или подругой по перепихону. Она не спала с ним из-за его денег. Она вообще не спала с ним.
О мой бог.
Облегчение, охватившее мое тело, чуть не заставило меня упасть на колени.
— Вау. Я, э-э…
— Да. Вау. — Керриган покачала головой. Она остановилась и опустила плечи. — Вы действительно невысокого мнения обо мне, не так ли?
— Напротив, мисс Хейл. Я слишком высокого мнения о вас.
Ее глаза расширились.
Прежде чем я успел сказать что-то еще, что могло бы навлечь на меня неприятности, я схватил свой бокал и бутылку вина и отнес их в гостиную.
Кухня была опасным местом.
Я снова сел на диван, гадая, будет ли она избегать меня остаток вечера. Я бы не стал ее винить, если бы она это сделала. Но несколько мгновений спустя она проскользнула в комнату и снова заняла свое место, а я остался в дальнем углу дивана.
— Вы связались со своей семьей? — спросил я.
— Нет. Нет сигнала. Кажется, вышки сотовой связи вышли из строя из-за бури.
— Пароль для доступа к Wi-Fi — Барлоу с тройкой вместо буквы «у» в конце. Вы можете воспользоваться им, чтобы позвонить. Или отправить электронное письмо. Судя по опыту, вы преуспеваете и в том, и в другом.
Она улыбнулась и достала свой телефон, ее пальцы забегали по экрану. Когда она закончила, снова воцарилось молчание, неловкое и тяжелое, как снегопад за окном.
Я занялся тем, что поддерживал огонь в камине, но в основном пил и позволял вину впитываться в мою кровь. Это никак не облегчило мою головную боль, а суп не прогнал озноб, но, может быть, если я напьюсь, боль пройдет.
Керриган все глубже и глубже погружалась в свое кресло, по мере того как время шло, а ее бокал осушался. Она была опьяняющей в своей красоте. Ее длинные волосы казались густыми и мягкими, а тело — подтянутым, но с изгибами в тех замечательных местах, которые должны быть у женщины. По комнате разнесся сладкий аромат ее кожи, напоминающий запах жимолости.
На самом деле она не была его любовницей. Мое влечение к ней не имело ни малейшего отношения к тому, что я превзошел своего деда. Когда мысленные образы, которые я рисовал, представляя их вместе, исчезли, узел в моем животе ослаб. Какое. Облегчение.
Я сделал несправедливое предположение, и, хотя вина за это была в основном на мне, дедушку я тоже винил.
Он меня достал. И я выместил это на Керриган.
Черт, я был мудаком.
Я поймал себя на том, что смотрю на нее и не мог отвести глаз.
В основе ее красоты лежала душа. Она была честной. Правильной. Разительный контраст с большинством женщин, которые были у дедушки в жизни. Особенно с последней.
— Я все еще не могу поверить в то, что вы думали, будто я была близка с Габриэлем. — Керриган вздрогнула.
— Ему нравились женщины помоложе. Они были для него испытанием. А он нравился им. Как и его миллиарды.
— Я надеюсь… О, неважно.
— Что?
Она колебалась, но когда подняла взгляд, в ее глазах был страх.
— Вы думаете, он поэтому помог мне? Поэтому приглашал меня на ужин и проводил со мной время? Потому что я была для него вызовом?
Боже, я хотел сказать ей «нет». Я хотел смягчить уязвимость в ее голосе.
— Я искренне восхищалась Габриэлем, — сказала она. — Он был так дорог моему сердцу. Но если он… Я не хочу так о нем думать.
— Тогда не надо. Он всегда говорил о вас только с уважением. Не думаю, что он относился к вам в таком ключе.
Ее плечи опустились.
— Хорошо.
Я солгал не ради дедушки.
А ради Керриган.
Да, он всегда говорил о ней с уважением. Он никогда прямо не говорил мне, что собирался ее трахнуть.
Возможно, их отношения были невинными. Возможно, он действительно взял ее под свое крыло и заботился о ней так же, как заботился обо мне.
Вот только, я знал Габриэля Барлоу.
Его истинный талант заключался в том, чтобы скрывать правду.
— Хотите еще вина? — спросил я.
— Нет, спасибо.
Оставив бокалы на кофейном столике, — я помою их утром, — я встал и направился к выходу из гостиной.
— Я покажу вам комнату.
— О, я могу просто остаться здесь.
— В кресле? — Я жестом пригласил ее следовать за мной. — Пойдемте. Здесь много спален. Вы вполне можете занять одну из них.
Она поднялась со своего места и последовала за мной, снова сохраняя дистанцию. Мы прошли вглубь дома, где было темно, поэтому я включал свет по ходу, заливая коридоры золотистым сиянием.
— Я сожалею об этом, — сказала она.
— Если вы извинитесь еще раз, я прибавлю два процента к вашей процентной ставке.
Она рассмеялась.
— Хорошо.
— Как вам эта? — Я остановился у первой комнаты для гостей.