Мое настроение было его виной. И Джейкоба. И Зака. И отца.
Черт бы побрал этих мужчин. Черт бы побрал Пирса.
Он вернулся как раз тогда, когда я уже отчаялась. Он вернулся и поцеловал меня.
Приступ дежавю пронзил меня, когда я вскочила с дивана и бросилась к двери. На этот раз моей сестры не было с другой стороны, чтобы остановить меня. Я добежала до своей машины, села за руль и помчалась по своей улице к тихому дому в шести кварталах отсюда.
В доме было темно, если не считать голубоватого света от телевизора, падавшего из эркерного окна. Я припарковалась, подошла к крыльцу, подняла кулак и постучала.
Джейкоб открыл через несколько секунд, удивление на его лице сменилось высокомерной ухмылкой, которую я собиралась стереть с лица земли.
— Привет, заходи.
— О, я не могу остаться. Я просто хотела зайти и поговорить с тобой лично.
Его глаза сузились.
— О чем?
— Было здорово провести с тобой время в этом месяце. Но я не думаю, что мы продолжим эти отношения.
Он моргнул, быстро скрывая свое потрясение за нейтральным выражением лица.
— Да. Я думал о том же самом за ужином.
Конечно, думал.
— Спокойной ночи, Джейкоб.
Он не сказал ни слова, отступил назад и захлопнул дверь. Я уже отступала по тротуару к своей машине.
С одним мужчиной я разобралась.
Остался еще один.
Парковка мотеля была почти пуста, когда я подъехала. Лампы под наружным коридором второго этажа освещали дорожку и выкрашенные в красный цвет двери.
Это место так много лет находилось в плачевном состоянии, что вышло из моды и теперь вот-вот должно было вернуться. Фасад из темного дерева соответствовал атмосфере города. Западный. Деревенский. Рядом с дверью в вестибюль стояло старое колесо повозки. Скоро здесь появятся цветочные клумбы, и хозяева ослепят весь город.
Марси, владелица мотеля Каламити, делала это лучше всех. Каждый год она вывешивала перед каждым номером переполненные корзины с цветами для туристов, посещающих этот район.
Зеленый «Мерседес» Пирса выделялся среди среднеразмерных седанов и полутонных грузовиков. Машина была припаркована возле седьмого номера. В том же номере, где он был в прошлый раз. Вероятно, потому, что это был номер, который Марси и ее муж Дэйв совсем недавно отремонтировали.
Припарковавшись рядом с его внедорожником, я подошла к его двери и постучала, расправив плечи, чтобы справиться с Пирсом так же, как я справилась с Джейкобом. Продуктивно. Дома меня ждала бутылка вина.
Из комнаты донесся шаркающий звук, затем цепочка соскользнула, и вот он уже стоит на пороге, точно так же, как в первую ночь в Каламити.
— Привет. — Он выглядел таким красивым. На его лице было такое… облегчение.
— Ты должен был сказать мне.
— Я должен был сказать тебе.
Я прищурилась.
Я не хотела, чтобы он соглашался со мной. Я хотела, чтобы он дал отпор, дал мне возможность избавиться от всего этого разочарования. С ним. С моей семьей. С собой.
— Я доверяла тебе во всем. Абсолютно во всем. И ты не упомянул об этом.
— Прости.
— Этого недостаточно.
— Я знаю, — вздохнул он. — Ты не зайдешь? Пожалуйста.
Вопреки здравому смыслу, я вошла внутрь.
Пирс закрыл за нами дверь и подошел к кровати. Он провел рукой по своим растрепанным волосам. Его веки были тяжелыми, как будто он спал.
Пока он смотрел на меня, я не могла оторвать взгляда от его комнаты.
В углу стояла переносная детская кроватка. Рядом с ней стоял маленький надувной стульчик. Рядом с его чемоданом лежала сумка для подгузников. Телевизор был включен, но звук приглушен.
Потому что на кровати спал ребенок.
Я сделала один шаг, затем другой, пока не остановилась в изножье матраса, глядя на самое прекрасное личико, которое я когда-либо видела.
Глаза ребенка были закрыты. Длинные ресницы, похожие на полумесяцы, обрамляли его округлые щеки. Его руки были подняты над головой, ладони сжаты в кулачки. Его губы сложились в маленький розовый бантик. Прядь темных волос падала ему на лоб, и у меня руки чесались убрать ее.
Фотография, которую показал мне Пирс, не передавала того совершенства, которым был этот мальчик.
— Он прекрасен.
— Спасибо. — Пирс подошел и встал рядом со мной, и любовь на его лице заставила мое сердце сжаться. — Я не любил его. До его рождения. Мне неприятно даже говорить это вслух, но часть меня… Я не хотел быть отцом.
— Тебе нужно было влюбиться в него.
Он кивнул.
— Я боялся, что если буду слишком занят, влюбляясь в тебя, то не смогу полюбить своего сына.
Мир перевернулся. Гнев улетучился.
Он влюблялся в меня.
Я была в этом не одинока. Почему-то это осознание успокаивало больше всего.
Пирс был моей первой настоящей авантюрой с мужчиной после моего бывшего жениха. Он был тем, кому я дала шанс. Может быть, потому, что он сказал мне, что у нас нет шансов. С ним было безопасно, потому что я знала, что он уйдет. Не было страха перед обязательствами, потому что Пирс обещал обратное.
Чего я никак не ожидала, так это того, что мне будет так больно, когда он выполнил свое обещание.
Но он вернулся. Он вернулся ко мне, как я и хотела. И привел с собой этого маленького мальчика.
Элиас лежал на белом флисовом одеяле, на котором были изображены животные сафари. Он был одет в темно-синюю пижаму.
Невозможно было винить Пирса за его выбор. Эта крошечная жизнь заслуживала внимания своего отца.
Словно почувствовав мой взгляд, малыш зашевелился, заерзал и скривил ротик.
— Он, наверное, проголодался. — Пирс бросился в ванную, где на сушилке было полно бутылочек и пластиковых сосок. Он смешал немного смеси с водой, яростно взбалтывая ее. Затем он вернулся и взял на руки своего сына, у которого глаза и рот были широко раскрыты, словно он хотел перекусить.
Пирс обошел кровать и сел на край, где уже было разложено несколько подушек. Затем он переложил сына, чтобы обнять его сильной рукой.
— Останься, Керр.
Черт возьми. Они были неотразимы.
Я подошла к другой стороне кровати.
— Только ненадолго.
Глава 17
Пирс
— Итак. — Пальцы Керриган нервно стучали по коленям.
— Итак. — Я изучал ее профиль, изо всех сил стараясь, чтобы мое сердце не выскочило из груди.
Она осталась. После того, как я ушел от нее сегодня вечером, я был уверен, что именно мне придется разыскивать ее.
Молчание затянулось, когда она оглядела маленький гостиничный номер.
Это был тот же номер, в котором я останавливался раньше, номер семь. Белое стеганое одеяло было мягким и гладким на кровати королевских размеров. Я постелил маленькое одеяло для Элиаса, потому что он часто срыгивал, и от этого запаха было нелегко избавиться.
Пол был завален вещами Элиаса. Это была наша первая поездка за пределы Денвера, и если и существовал способ путешествовать с ребенком налегке, то я потерпел сокрушительную неудачу. Переносная детская кроватка. Подгузники. Одежда. Бутылочки. Смесь. Одеяла. У нас была передвижная детская комната. Я взял с собой один чемодан, а остальная часть внедорожника была загружена вещами ребенка, который был у меня на руках и пил из бутылочки.
— Он спит всю ночь? — спросила Керриган.
— Если он проспит четыре часа, это будет хорошая ночь. Обычно он начинает просить бутылочку около часа или двух.
Она что-то промурлыкала, ее взгляд метнулся к нему, прежде чем она уставилась прямо перед собой в телевизор, стоящий на широком дубовом комоде.
— Твоя няня помогает?
— Днем, пока я на работе. Она и вначале помогала. Но сейчас в основном это я и мой мальчик. — Я улыбнулся ему, пока он пыхтел.
Было еще слишком рано говорить, чьи у него черты лица: мои или Хайди, но у него были мои карие глаза и темные волосы.
— Где она? Няня. Разве она не приехала с вами?
— Нет. — Я кивнул. — Она помогала нам в дороге. Ее муж последовал за нами на их собственной машине. Они используют поездку как предлог, чтобы посетить Монтану. Они поедут в Биг Скай, а затем проведут неделю в районе Бозмена.
— А потом ты вернешься в Денвер.
— Они вернуться. Я — нет.
Она встретилась со мной взглядом.
— Ты останешься здесь?
— Не в этом номере, но в Монтане — да. Я планирую пожить в коттедже какое-то время. — И, если мне повезет, я уговорю Керриган пожить со мной.