Она не была той кроткой деревенщиной, которую я ожидал встретить сегодня.
Керриган открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но остановилась. Я подозревал, что это было еще одно «я ненавижу вас». Затем она нахмурилась, и между ее бровями пролегла глубокая складка. Черт возьми, даже она была симпатичной.
У дедушки, несмотря на все его недостатки, был отличный вкус.
Она шагнула вперед, уперев палец мне в грудь. Она сузила глаза. Никогда в жизни я не видел разгневанной женщины, которую мне так хотелось бы поцеловать. Этот рот притягивал меня.
Бурбон определенно был здесь главным, потому что, прежде чем я понял, что происходит, я наклонился к ней.
И поцеловал, чтобы она перестала хмуриться.
Глава 2
Керриган
— Проснись и пой? — пропела Ларк, входя в мою спальню.
— Уходи. — Я оторвала свою раскалывающуюся голову от подушки. Красные цифры на моих часах показывали половину седьмого. — Возвращайся, когда машины времени станут реальностью, и ты сможешь вернуть нас во вчерашний день и вырвать водку у меня из рук.
— Машины времени нет, но я принесла кофе. — Она присела на край моей кровати, держа в руках дымящуюся чашку. Аромат был настолько соблазнительным, что заставил меня вылезти из-под одеяла.
— Уф. — Я придвинулась к ней, убирая волосы с лица. Затем взяла чашку из ее рук, чтобы сделать божественный глоток. — Вкусно.
— Я зашла в кофейню, потому что ты стала скупердяйкой.
Потому что хороший кофе стоил дорого, и моя сестра без проблем покупала его. А я в последнее время экономила каждый пенни.
Сейчас больше, чем когда-либо.
— О боже. — Я прислонилась к спинке кровати и закрыла глаза. С каждым годом похмелье становилось все сильнее, и в тридцать лет оно, вероятно, продлится всю неделю.
Знакомое мяуканье донеслось из чулана как раз перед тем, как появилась Клементина с высоко поднятым белым хвостом. Она вскочила на кровать и направилась в мою сторону, по-кошачьи ухмыльнувшись Ларк, прежде чем плюхнуться мне на колени.
— Привет, повелительница зла, — сказала Ларк моей кошке, которая начала мурлыкать.
Клементина ненавидела Ларк, но, если быть честной, Клем ненавидела всех. Иногда даже меня.
— Итак… насколько все плохо?
— Не так уж и плохо, — ответила Ларк слишком быстро, что могло означать только одно: все было плохо.
Я съежилась.
— Ты лжешь.
— Да, я лгу. Все в кафе говорили об этом. Новый бариста, та, со светлыми волосами, которая всегда пускает слюни по Заку, спросила меня, не арестовали ли тебя за нападение на того мужчину.
У меня отвисла челюсть.
— Я на него не нападала.
— Вот вся история: люди говорят, что Дюк арестовал тебя в «Джейн» после того, как ты зашла туда напиться.
— Ты шутишь.
— Нет.
— Я возвращаюсь в постель. — Я сделала движение, чтобы забраться под одеяло и умереть, но Ларк остановила меня, положив руку мне на предплечье.
— Забудется.
— Да, точно. — Если слухи об этом ходили еще до семи утра, то дальше будет только хуже. К полудню по городу, вероятно, разнесутся слухи, что я убила Пирса средь бела дня.
— Заметка для себя, — пробормотала я. — Действуй. Немедленно.
Большую часть времени я любила свой родной город. Он был полон знакомых лиц и дружелюбных улыбок. Но бывали времена, когда Каламити казался слишком незначительным, чтобы избежать слухов. Сплетни распространялись со скоростью гепарда, а я была женщиной, которая предпочитала скорость черепах.
Не было такого понятия, как «забудется». У людей в моем районе память была как слон.
— Ты хотя бы уточнила, что меня не арестовывали и что это папа забрал меня из «Джейн»? — спросила я.
— Конечно. Не знаю, поверили ли они мне, но…
Я застонала.
— Надеюсь, после того, как несколько человек зайдут в бар выпить после работы, Джейн подтвердит эту историю.
— Это правда, Ларк.
— Знаю. — Она подняла руки. — Я всего лишь посыльный.
— Что еще они говорят? — спросила я.
— О тебе больше ничего. Но о нем ходит много слухов.
О нем. Пирс Салливан.
Мой желудок сжался, и я усилием воли заставила себя не выблевать свой ночной перекус — картофельные чипсы, крекеры «Ритц» и маринованные огурцы.
Зачем я пила? Больше никогда. Не только потому, что похмелье было отвратительным, но и потому, что я принимала глупые, по-настоящему глупые решения.
Например, я позвонила помощнице Пирса и выпрашивала его номер телефона. Например, заявилась в мотель.
Например, позволила ему поцеловать себя.
Хотела, чтобы он поцеловал меня.
Он поцеловал меня, верно? Или мне это показалось, потому что я была пьяна? Моя рука потянулась к губам.
О, да, он поцеловал меня, точно. Я все еще ощущала его рот там, горячий, гладкий и восхитительный. Я все еще чувствовала прикосновение его аккуратной бороды.
В последний раз мужчина целовал меня больше года назад. Я пошла на второе свидание с банкиром из города, которому так и не перезвонила, потому что наш поцелуй был… отвратительным. Моя личная жизнь была такой же захватывающей, как ведро дегтя. Может быть, я придумала это, чтобы защитить себя от новой боли. Когда я работала весь день, каждый божий день, у меня не было времени на ничего не значащие романы.
Но с Пирсом? Между нами не было ничего теплого. Этим поцелуем мы могли бы разжечь настоящий пожар. Его губы были такими мягкими, язык — таким соблазнительным, и он слегка прикусил-пососал уголок моего рта, из-за чего я превратилась в лужицу.
Но почему? С чего бы ему целовать меня? Зачем ему понадобилось приезжать в Каламити, доставлять это ужасное письмо с требованием выплатить кредит и целовать меня? У меня кружилась голова, и только отчасти из-за алкоголя.
— Прошлой ночью я сделала глупость, — прошептала я.
— А что, эта глупость была хуже, чем разораться на незнакомца и швырнуть ему в лицо клочок бумаги, а потом пойти в «Джейн» и напиться еще до полудня?
— Серьезно? — Я бросила на нее сердитый взгляд.
— Что? — Она изобразила невинность. — Я просто спросила.
— Тебе это нравится.
Она спрятала улыбку за краем стакана с кофе.
— Ты можешь винить меня? Самое время сделать что-нибудь, достойное сплетен. Все только и говорят о том, какая ты умная и энергичная. Теперь ты в одной лодке с остальными простолюдинами.
— Ооо, пожалуйста. — Я закатила глаза. — Никто о тебе не сплетничает.
— Ха! Попробуй поработать в школе. Там в десять раз хуже, чем в самом городе. Хорошо, что эти милые личики компенсируют придурковатость персонала и администрации. А теперь расскажи мне, какую глупость ты совершила, потому что мне нужно ехать в ранее упомянутую школу через пятнадцать минут.
— Я проследила за ним до мотеля.
— За ним?
— За ним.
— Керриган. — Она поморщилась. — Хорошо, мне нужны подробности.
Я сделала большой глоток кофе, затем повернулась к ней лицом.
— После того, как папа привез меня домой, я ненадолго отключилась. Проснувшись, я все еще была пьяна и зла, поэтому позвонила помощнице Пирса и попросила дать мне его номер телефона. Затем я отправилась в мотель, потому что его помощница упомянула, что он еще не уезжал из города и… пожалуйста, не заставляй меня продолжать.
— Продолжай.
— Марси дала мне номер его комнаты.
— И что?
— И когда он открыл дверь, я сказала ему, что ненавижу его. — Затем он поцеловал меня. Эту часть я даже не смогла заставить себя произнести вслух. Не сейчас. Никогда.
— Тебе действительно не стоит пить. Никогда больше.
— Знаю. — Я ударилась головой о спинку кровати. — Почему я такая идиотка?
— Что он сказал?
— Ничего. — Он был слишком занят, целуя меня.
И, черт возьми, этот поцелуй был хорош. От него сжались пальцы на ногах. А трусики промокли насквозь.
— Больше никакой водки, — заявила я. — Никогда больше. Я серьезно. — Не то чтобы я могла позволить себе еще одну пьянку.
У меня было двадцать девять дней, чтобы заработать 250 000 долларов. Чудеса случаются, верно? Возможно, я и разорвала письмо, которое дал мне Пирс, но это было после того, как я его прочитала. Дважды. У меня было время до третьего октября, чтобы вернуть ему деньги.
— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. — Прошло две недели с тех пор, как я узнала о смерти Габриэля. Мое сердце все еще болело.
И теперь, чтобы найти все эти деньги…