Здесь было так же великолепно, как и зимой. Как и мужчина рядом со мной.
Волосы Пирса были влажными после душа, и он выглядел безумно красивым в линялых джинсах. Темно-синяя футболка с длинными рукавами обтягивала его широкую грудь, и когда его рука скользнула вниз по моей спине к бедру, по моей коже пробежала волна жара.
Пирс в костюме был неотразим, но в таком виде я любила его больше. Босоногий Пирс в простой одежде, который постоянно прикасается ко мне, вот по-настоящему так и не прикоснулся.
Я действительно нуждалась в его прикосновениях.
После вчерашней драмы он позволял мне опереться на него. Это я и сделала. Но постоянные ласки моих плеч и прикосновения его губ к моим вискам разожгли огонь, которому я была готова дать разгореться.
Может быть, после завтрака, пока Элиас будет дремать.
Я подошла к кухонному столу и схватила Клементину, чем заслужила еще одно шипение, когда поставила ее на пол. Затем я поцеловала Элиаса в щеку и вернулась к приготовлению яичницы.
— Как дела с утра, приятель? — спросил Пирс, отстегивая Элиаса.
Элиас ответил хихиканьем и дрыганьем ногами, когда Пирс подхватил его на руки.
Один взгляд через плечо на них двоих, и мои яичники взорвались.
— Тебе нравится коттедж? — спросил его Пирс. — Здесь довольно мило, не так ли?
— Пока ты был в душе, я уложила его на одеяло в гостиной. Он визжал и вопил так громко, как только мог, потому что, я думаю, ему нравится эхо. Потом он начал извиваться и брыкаться. Он даже попытался перевернуться на другой бок.
Пирс усмехнулся.
— Он почти во всем разобрался. Может быть, пока мы здесь, он сделает это.
Я не знала, как долго мы пробудем здесь, но в данный момент я не спешила возвращаться домой. За последние сорок восемь часов я настолько разочаровалась в своей семье, что у меня не было сил общаться с ними. Пока нет.
— Нужна помощь? — спросил Пирс, подходя, чтобы проверить, есть ли у меня все ингредиенты для омлета: сосиски, перец, лук и сыр.
— Нет, у меня все есть.
Я и забыла, как здорово, что у нас есть все необходимое в холодильнике.
Вчера, когда мы ехали в коттедж, Пирс позвонил Нелли и сказал ей, куда мы направляемся. Едва рассвело, как мы покинули Каламити, но за те два часа, что потребовались нам, чтобы добраться сюда, клуб успел прибраться во всем доме и заполнить холодильник и кладовую.
Мужчина, который встретил нас здесь, сказал, что не все было доступно сразу, но вчера днем он вернулся с большим количеством продуктов, которых хватило бы до конца нашего пребывания. Мы сказали ему, что пробудем здесь неделю, но, если получится дольше, я возражать не стану.
Мне не нужно было в фитнес-студию. Когда я вчера обзвонила всех своих сотрудников, каждый из них ухватился за возможность поработать еще несколько часов. У меня был ноутбук на случай, если мне понадобится заняться какой-нибудь другой работой, но в данный момент я просто хотела побыть наедине с Пирсом и Элиасом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, когда мы сели завтракать на острове. Элиас вернулся в детское кресло со своей львицей Клементиной.
— Странно. Но я рада быть здесь.
— Я тоже.
— Спасибо, что привез меня сюда. — Я сказала ему это трижды с тех пор, как мы приехали вчера.
Его взгляд смягчился, в уголках появились морщинки.
— Теперь это и твое место тоже.
— Ну, насчет этого я не уверена, — пробормотала я, набивая рот.
— Нам есть о чем поговорить.
Да, есть. Например, о том, что Пирс сказал моему отцу, что любит меня. О том, что он больше не упоминал об этом. О том, что я тоже этого не сказала.
— Но не сегодня, — сказал Пирс. — Сегодня мы просто расслабимся. Вечером поговорим.
— Вчера мы расслаблялись весь день.
— Еще один день.
— Хорошо, — прошептала я.
С тех пор как мы приехали вчера, мы в основном занимались обустройством. Наши чемоданы были распакованы в главной спальне. Ящики были заполнены. Одежда висела в шкафу. Пирс знал, что он приедет сюда, и ближайшую к хозяйской комнату для гостей превратили в детскую.
— Ты был здесь с декабря? — спросила я.
Он покачал головой.
— Нет. Когда я уехал из Денвера, то направился прямиком в Каламити.
Прямо ко мне.
— Ты не против, остаться в главной комнате? — Я должна была спросить его вчера вечером, но, когда он отвел меня в постель, я была так измучена, что рухнула на подушку через десять секунд после того, как добралась до нее.
— Это самая большая комната.
— Мы могли бы остановиться в гостевой спальне.
— Нет, все в порядке. Кроме того… — Он ухмыльнулся. — Я купил новые кровати. Для всего дома.
Я рассмеялась, и теперь стало понятно, почему все постельные принадлежности были разными.
— Итак, кровати. Детская. Все остальное выглядит так же, если я чего-то не упускаю.
— На данный момент это все. Со временем, я уверен, мы что-нибудь добавим. Наши собственные фотографии. Одежду, которую мы хотим оставить здесь. Лыжи на зиму. Туристическое снаряжение на лето. Другую мебель, если ты хочешь сделать ремонт.
Вилка чуть не выпала у меня из рук. Он говорил так, словно это место было нашим. Совместным. Что этот чудовищный горный коттедж был таким же моим, как и его.
— Что? — спросил он, и его вилка застыла в воздухе, когда он взглянул мне в лицо.
— Может быть, нам стоит поговорить об этом прямо сейчас.
Он усмехнулась и откусил кусочек.
— Сегодня мы расслабляемся.
— А этот разговор не будет расслабляющим?
Пирс отложил вилку и повернулся на стуле, чтобы придвинуться поближе.
— После этого разговора я собираюсь подкрепить свои слова тем, что сорву с тебя одежду и хорошенько использую новые кровати. Во множественном числе. Это будет не так-то быстро. Это не то, что я хотел бы делать, пока Элиас бодрствует.
— О. — Мои щеки вспыхнули, а между ног появилась пульсация. Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.
— Сейчас мы расслабимся. А вечером поговорим.
Пока разговор сводился к тому, чтобы снять с него эти джинсы, я была готова. До Пирса четыре месяца без секса никогда не были проблемой.
До Пирса я обходилась без многого.
Элиас оказался идеальным развлечением, чтобы скоротать день. После завтрака мы играли на полу в гостиной. Пирсу пришлось поработать, пока я кормила Элиаса из бутылочки. Затем мы вернулись на кухню, где я решила воспользоваться современной бытовой техникой и приготовить панини на гриле на обед.
Пока Элиас спал после обеда, я побродила по дому, сделав несколько фотографий для Инстаграма. Я выложила видео, на котором стою на краю участка, за моей спиной горы, а волосы развевает легкий ветерок.
Все это отвлекло меня от предстоящего разговора.
Мои нервы начали сдавать, когда мы купали Элиаса.
Клементину заперли в ее спальне — прачечной, потому что мы не хотели, чтобы она пробралась ночью в комнату Элиаса и забралась в его кроватку.
Я знала, к чему приведет этот разговор. Ну, вроде того. У меня было смутное представление. Пирс был очень откровенен в своих чувствах. Но я никогда не говорила этих трех слов ни одному мужчине, кроме своего бывшего.
Мне не приходилось сталкиваться со страхом произнести их снова.
После него я никого не любила. И, если быть честной с самой собой, его я тоже по-настоящему не любила.
— Ты в порядке? — спросил Пирс, когда я укладывала Элиаса в пижаме на пеленальный столик.
Я никогда раньше не купала ребенка. Никогда не одевала ребенка в пижаму. Возможно, Пирс понял, что мне нужны задания, чтобы чем-то занять свой разум, потому что он позволил мне взять инициативу в свои руки и по ходу дела давал советы.
— У меня все хорошо. — Я не отрывала своего внимания от малыша, как делала это весь вечер. Даже во время ужина. — Можно, я его укачаю?
— Конечно. — Он наклонился, чтобы поцеловать сына в щеку, затем меня в мою, прежде чем выскользнуть из детской.
— Хорошо, малыш. — Я взяла Элиаса на руки и отнесла его к креслу-качалке в углу, где он устроился с бутылочкой, которую Пирс приготовил заранее. Потом мы начали качаться, я и этот милый мальчик, который завоевал мое сердце.
— Знаешь, я тоже люблю тебя, — призналась я. — Ты прелесть, мой дорогой.
Элиас был самым счастливым ребенком, которого я видела в своей жизни. Он молча пил из бутылочки, его большие карие глаза не отрывались от моего лица.