Этот дом был полон потенциала, но к тому времени, когда я возвращалась домой после работы над каким-либо другим проектом, я обычно чувствовала себя измотанной. Последнее, что мне хотелось делать, — это брать в руки инструменты.
Теперь, когда «Рефайнери» был открыт, моим следующим проектом было отремонтировать купленный мной дуплекс, чтобы оба помещения можно было сдавать в аренду. Рынок недвижимости был вялым, но в Каламити ощущалась нехватка арендодателей.
Как только ремонт дуплекса будет закончен, я планировала поработать над своим собственным домом. Чтобы сделать его в точности таким, каким я хотела его видеть. Вот только из всей недвижимости, которой я владела, именно этот дом у меня было больше всего шансов продать. Мой собственный дом.
От одной мысли о том, что придется оставить все как есть, у меня скрутило живот, поэтому я вскочила с дивана, мне нужно было приниматься за работу. Я убедилась, что у Клементины есть еда и вода на весь день, затем пошла в гараж и, забравшись в свою машину, обнаружила на консоли желтую записку.
ПЕЙ СЕГОДНЯ МНОГО ВОДЫ.
Люблю тебя.
Целую, папа
P.S. Подумай об автосалоне.
Эта записка была бы идеальной и милой, если бы не чертово P.S.
Вчера мой папа заехал за мной в «Бедовую Джейн». Он взял перерыв на работе, чтобы забрать свою пьяную дочь и отвезти ее домой, где уложил меня в постель. Но не раньше, чем рассказал мне все о преимуществах работы в его автосалоне. Буквально, он рассказал о медицинских и пенсионных льготах.
При любой возможности, чтобы побудить меня работать в его компании, отец набрасывался на меня.
Я не могла слишком раздражаться. Он приехал за мной. И сказал, что пригонит мою машину домой и поставит ее в гараж.
Он, наверное, думал, что я на самом деле останусь в постели на всю ночь.
— Нет. Вместо этого я отправилась в мотель и поцеловала незнакомца.
Моя головная боль усилилась, и это не имело ничего общего со вчерашним употреблением алкоголя.
По дороге я ловила на себе взгляды людей, которые узнавали мой черный «Эксплорер». Я нацепила улыбку и свернула в переулок за своим зданием в центре города, направляясь к своему обычному месту для парковки. Затем, расправив плечи, я направилась к фитнес-студии и включила фонари.
В студии было тихо. Пахло чистящим средством и освежителем воздуха с эвкалиптом. Вчера я так спешила выпить что-нибудь, что даже не подумала о студии.
Я не могла встретиться взглядом со своим отражением в зеркальных стенах.
О чем я только думала? Хорошо, что у меня были замечательные друзья. Я подозревала, что Эверли и Хакс организовали закрытие студии. У инструкторов и сотрудников были ключи, так что, должно быть, они открыли ее для вечерних занятий.
Надеюсь, я никого не разозлила. Я действительно не могла позволить себе потерять деньги прямо сейчас.
Я подошла к входной двери и перевернула табличку на «Открыто», и после часа, в течение которого никто не приходил и не высмеивал меня за мое поведение, я вздохнула с облегчением.
— Доброе утро. — Моя первая встреча произошла с инструктором по йоге. Она ворвалась ко мне с сияющей улыбкой и теплыми объятиями. Когда она ни словом не обмолвилась об инциденте с Пирсом или о том, что я прогуляла работу, я решила, что она мой любимый человек в Каламити.
Пока она готовилась к занятиям, я нырнула в небольшой кабинет, который выделила для себя в задней части здания. Большую часть времени я сидела за стойкой регистрации, работая на своем ноутбуке и регистрируя посетителей. Но в данный момент мне больше всего нужно было время, чтобы подсчитать свои показатели. Итак, пока студия была занята, я составила список всех активов на свое имя и оценила их индивидуальную стоимость.
Общая сумма составила более миллиона долларов. Если бы я продала все по рыночной стоимости, я могла бы легко расплатиться с Пирсом. Но я точно не могу продать три дома, которые в настоящее время сдавались в аренду. Я не стану выселять людей из их домов.
Я сомневалась, что найдется кто-нибудь, кто захочет купить мою новую фитнес-студию, учитывая, что финансовые дела были в зачаточном состоянии. Наверху была свободная однокомнатная квартира, в которой некоторое время жила Эверли, но ее нельзя было продать отдельно от тренажерного зала.
Затем был фермерский дом. Двухуровневая квартира. Моя машина. Мой собственный дом. И, наконец, текущий счет с балансом в 1 602,87 доллара.
— Я облажалась. — Я уронила карандаш и опустила голову на руки.
Разрешат ли мне родители переехать к ним, если я продам свой дом? Может, Ларк позволит мне спать у нее на диване.
Как я должна была это сделать? Это было нечестно. У меня должны были быть годы, чтобы во всем разобраться. Габриэль обещал мне годы.
Но потом он умер.
Я взяла свой телефон и пролистала список последних вызовов, посмотрев на последний набранный номер.
Моя рука дрожала, когда я набрала номер и прижала телефон к уху.
Если бы я могла просто объяснить. Если бы он только послушал меня пять минут.
— Пирс Салливан, — ответил он, и, черт возьми, этот глубокий, хрипловатый голос пронзил меня до глубины души.
Сосредоточься, Керриган.
— Здравствуйте, Пирс. Это Керриган Хейл.
Тишина.
Я моргнула.
— Вы меня слышите?
— Мисс Хейл. Это мой личный номер.
Я выпрямилась.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Вы поцеловали меня.
— И я приношу свои извинения. Это была ошибка.
Ошибка. Да, это определенно была ошибка. Но обязательно ли ему было произносить это слово с таким отвращением? Весь мир хотел унизить меня сегодня? Или только этот человек?
— Да, — сказала я. — Да, так и было.
— Есть причина для вашего звонка?
— У меня было устное соглашение с вашим дедушкой относительно моего займа. Я обратилась к нему на той неделе, когда он… на той неделе, когда произошла авиакатастрофа. Он дал мне устное согласие на отсрочку.
— Почему нет документов, подтверждающих это предполагаемое соглашение?
— Потому что он знал, что я верну ему долг. — Но потом он умер.
Пирс усмехнулся.
— Мой дедушка был проницательным бизнесменом. Он не стал бы предоставлять кредит без необходимой документации или обсуждения этого с адвокатом.
— Хотите сказать, что он пытался надуть меня?
— Возможно.
Нет.
— Никогда. Он не такой.
— Тогда ясно, что вы не знали его так, как знал его я. Этот человек был акулой, а вы, мисс Хейл, — легкой добычей.
Я вздрогнула. В его голосе было столько ненависти. Он был таким открытым и честным, что меня охватили сомнения. Неужели Габриэль действительно обманул меня? Он дал мне ложное обещание?
Нет. Я не могла в это поверить. И не поверю.
— Он дал мне время. Мне нужно время.
— Условия такие, какие есть. У вас тридцать дней.
— Пожалуйста, Пирс. Этого времени недостаточно.
— Называйте меня «мистер Салливан».
Телефон чуть не выпал у меня из рук. Вчера вечером он сказал то же самое. Я почти забыла из-за поцелуя, но он сказал, чтобы я называла его «мистер Салливан».
Высокомерный, эгоистичный наглец.
— Я не смогу вернуть вам долг в течение тридцати дней. — Хотя это и было правдой, признать это было равносильно полному провалу. Особенно признаться в этом ему.
— Тогда вы получите ответ от моего адвоката. Любые дальнейшие сообщения должны проходить через моего помощника. Пожалуйста, не заставляйте меня блокировать ваши звонки, мисс Хейл.
И с этими словами он повесил трубку.
— Что за… — Я вскочила на ноги, сдерживая поток ругательств, которые, несомненно, эхом разнеслись бы по студии и испортили атмосферу. Я расхаживала перед своим столом, заламывая руки.
В течение многих лет Габриэль хвастался своим умным внуком. Тем, кто однажды заменит его. Тем, кто построит империю.
Учитывая, что я строила свою собственную империю — пусть и в гораздо меньших масштабах, — я восхищалась этим в Пирсе. Я чувствовала родство с ним, хотя мы никогда не встречались. И всякий раз, когда Габриэль говорил о нем, в его словах не было ничего, кроме любви и обожания.
Но это был не тот Пирс, которого я представляла в своем воображении.
Нет, это был мистер Салливан. И, может быть, этот мужчина и мог зацеловать женщину до головокружения, но сути это не меняло.