Единственное, что напоминало о трагедии, — это боязнь темноты и мужчин. Поэтому Маруся сторонилась всех мальчиков, которые пытались ухаживать за ней в новой школе. Она не ходила ни на какие вечеринки, дискотеки, даже в театр выбиралась только с Леркой или Наткой. О Пашке она даже не вспоминала. Во всяком случае, в разговоре. Но парень оказался настырным. Он сам разыскал семью Пересветовых. Просто однажды Маруся, выходя из подъезда, увидела его на лавочке. Ни обойти, ни спрятаться она не успела. Сонечка сорвалась с места и рванула к Пашке:
— Ой, Пашка, как ты нас нашел?
— Привет всем, — сказал он, обращаясь только к Марусе.
Манька побледнела и сжала губы.
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришел к тебе.
— Так, девочки, вперед, я догоню.
Анюта потом рассказала, что Маньке хватило пары фраз, чтобы оставить Пашку с совершенно обескураженным лицом около подъезда. Он так и стоял не двинувшись, провожая глазами тонкую фигурку Маруси. Натка осторожно спросила ее потом, что она ему сказала, на что получила четкий ответ: «Послала в эротическое путешествие далеко и надолго». «За что же ты так его неласково, Мань, ведь он ничего плохого тебе не делал», — удивилась Натка. «Все они поначалу ласковые и пушистые, а потом насилуют в темноте и жен с ума сводят», — глухо ответила Манька, не отрываясь от своего занятия. Больше Натка не пыталась с ней говорить. Когда она рассказала об этом Кате, та в ответ удивленно сказала:
— А ты что хотела? Знаешь, сколько времени должно пройти, чтобы она мужчине доверилась? Скажи спасибо, что с психикой все нормально.
— Жаль, уж больно парень хороший, — сетовала Лерка.
— Радька тоже был неплох, — парировала Натка.
Лерка не могла не согласиться.
Но, по всей видимости, Павла не так просто было напугать. Изо дня в день, уже несколько месяцев он встречал Марусю с утра около подъезда, молча провожал до школы, а вечером встречал. И так же молча доводил до дома. Маруся и обзывала, и просила, и гнала, насколько хватало ее фантазии. Даже однажды сказала, что у нее есть парень, на что Пашка лишь улыбнулся и покачал головой. И все вновь продолжалось. Лера уже привыкла выглядывать с утра и видеть худую высокую мальчишескую фигуру на лавочке около подъезда. Но что-то говорить сестре она боялась. Что тут скажешь?
— Ладно, Ань, сердцу не прикажешь, — сказала она младшей сестренке. — Ну, не нравится он ей, что поделаешь?
— Неправда, Лер, нравится. Я же чувствую, — упорствовала Анюта. — Она по ночам плачет и его имя шепчет. Так вот он, иди и бери. Так нет, гонит, как дура. Сама не знает, чего хочет. — Она взмахнула косичками и умчалась с кухни.
Натка переглянулась с Лерой.
— Надо напрячься? — спросила Натка. — Позвонить Кате?
— Надо поговорить с Марусей, — вздохнула Лера.
— Только не сейчас, — решила Натка.
— Ну, что же с Дашкой будем делать? — Фаина вернула их к насущной проблеме.
— Что-что... Надо звонить Везуне. Один он у нас мужик остался. Может, кого порекомендует из московских друзей. Больше выхода я не вижу, — печально констатировала Лера.
— Бесполезно, — тут же откликнулась Натка. — Его услали в Бразилию на полгода. Он мне звонил третьего дня. Кстати, передавал привет.
— Что же ты не говорила? — удивилась Лерка.
— Да забыла, — пряча глаза, ответила Натка. — Обещал звонить. Как на связь выйдет, так сразу ему скажу. Будем ждать.
— Пока время еще есть, — подытожила Лера.
Девчонки затребовали есть. Маленькая Дашка от шума проснулась и тоже подала голос.
— Ладно, други мои, пошла я на работу, — заторопилась Натка.
— Поела бы, — сказала Фаина. — У тебя же смена с пяти.
— Да надо еще на совещание успеть, — отмахнулась Натка. — Все, пока!
Натка поцеловала девчонок и быстро спустилась вниз по ступенькам. Около двери подъезда она остановилась отдышаться. Чувство мерзости и ненависти к самой себе нахлынуло с ужасающей силой. «Что ты делаешь, идиотка? Как ты можешь так поступать с подругой?» — спрашивала она себя и тут же себе отвечала: «Я не переживу, если они будут вместе! Я руки на себя наложу. Если не мне, то и не ей!»
Она присела на ступеньку и беззвучно заплакала. Зачем, зачем он ей позвонил?
— ...Натка, привет. — Его голос был так близко, что от радостной мысли о том, что он в Москве, перехватило дыхание.
— Везуня, ты в Москве?
— Если бы, — печально ответил он. — Просто связь хорошая. Ну, как у Лерки?