— Не разом, а побыстрее.
Мария приметила на другом берегу протоки лодку. Она быстро двигалась.
— Петя опять с утра в Тондоне, — кивнула она. — Без завтрака уехал.
Петр, не успев как следует окрепнуть после болезни, с головой ушел в хлопоты. Он переселял нанайцев с островных стойбищ на сухой берег, в Тайхин. Острова ежегодно затоплялись. Обитатели стойбищ, пережидая паводок, подолгу жили в лодках, ожидая, пока река войдет в берега. Потом ремонтировали размытые волнами сердитого Мангму стены убогих фанз, крыли разметанные ветром крыши.
В нынешнем году по приметам ожидалась особенно высокая вода. Петр и Сергей Киле целые дни проводили в стойбищах, убеждая людей переселиться.
— Ну как твои подопечные? — весело спросил Петр Матвея Алексеевича, подъехав к берегу.
— Да пока новых не поступает.
— Славно! Теперь эпидемии конец!
— А ты все уговариваешь?
— Упираются, чудаки, — посмеивался Петр. — С утра обходим с Сергеем каждый дом. Крепко же они за острова держатся!
— Рыба рядом, — сказал Сергей.
— И ты тоже им потатчик, — укоризненно заметил Петр. — Впрочем, им ты говорил другое.
— Переселяться надо, — согласился Сергей. — Но и понять нанай надо. Привыкли.
— А нам, председатель, надо бороться с плохими привычками. Такая у нас с тобой задача.
— Надо бороться...
— Вот и они о рыбе толкуют, — озабоченно продолжал Петр. — Мы им про нездоровые места, а они: «Если заболел человек, так в том черт виноват, злой дух, а не вода». Четверых все же уломали. Нам только сдвинуть с места несколько человек, а там дело само пойдет.
Матвей Алексеевич удивлялся необыкновенной энергии Петра: учит, как надо строить дома, собирает учебники для школы, вникает во все мелочи быта нанайцев. А ведь занимает должность всего-навсего председателя отделения интегралсоюза.
Фельдшер сказал ему об этом.
— Нет, Матвей Алексеевич, не так рассуждаешь. Я — коммунист, а коммуниста все касается. С меня спрос. Меня партия сюда послала.
В полдень, когда Груша и Матвей Алексеевич обедали, в открытое окно их дома просунул голову улыбающийся парень-удэгеец и вежливо сказал:
— Здравствуйте!
Парня пригласили в дом. Он присел на лавку, неторопливо достал из-за пазухи кожаный кисет, развязал его и вынул из мешочка вчетверо сложенный листок. Протянув листок фельдшеру, удэгеец сказал:
— Тебе. Арсеньев приказал. Капитан Арсеньев.
Матвей Алексеевич прочитал листок и молча передал его жене. Арсеньев писал: «Дорогой Матвей Алексеевич. По Анюю и на некоторых его притоках живут орочи. Черная болезнь — оспа пришла сюда. Прошу приехать, помочь».
Груша смотрела на записку знаменитого путешественника, и сердце щемила тревога: как отпускать мужа в такую опасную поездку?
— Я сегодня же выеду, Груша, — ласково проговорил Матвей Алексеевич. — Ты собери, что нужно, а я за вакциной схожу. Да гонца накорми, проголодался, наверное, парень.
Качатка упросил Матвея Алексеевича взять его в этот далекий и опасный путь и вместе с удэгейцем хлопотал около утлого бата, проверяя, плотно ли уложен груз. В бате было несколько новых шестов. Вода чистого и быстрого Анюя бурлила у бортов лодки, выдолбленной из ствола тополя.
Со страхом глядя на утлый бат, Груша повторяла:
— Матвей, я прошу тебя, будь осторожен. Качатка, ты присматривай за Матвеем Алексеевичем. Он ведь и плавать как следует не умеет.
— Однако, я и Качатка тоже не плаваем, а на батах всю жизнь ходим, — посмеиваясь, успокоил Грушу удэгеец. — Если черт не захочет, не утонешь. Зачем плавать? Человек, однако, не рыба, не кого, чтобы плавать, — рассуждал удэгеец под одобрительное хихиканье беспечного Качатки.
Лицо Груши страдальчески сморщилось. Она что-то сунула в карманы мужа, и без того набитые всякой всячиной, поправила на нем воротник рубахи.
Провожать фельдшера пришли Мария и Петр Щука, Сергей Киле, Иннокентий. Старик обиделся, почему его не берут с собой. Но Матвей Алексеевич решил, что молодой Качатка больше подходит для изнурительного путешествия. Иннокентий что-то наказывал Качатке по-нанайски, парень почтительно и согласно кивал головой.
Петр снял с плеча старую берданку и подал Матвею Алексеевичу.
— Бери, бьет без промаха.
— У того, кто стрелять умеет, — усмехнулся Мартыненко. — А на что же мне оружие?
— Бери, Матвей, — серьезно сказал Петр. — В тайге все может случиться. И зверь и человек недобрый.
— Ну про человека-то это ты зря.
— Не зря, Матвей. По Анюю бандиты еще ходят.
Матвей Алексеевич недоверчиво пожал плечами.
Что делать бандитам в глухой тайге? Но, чтобы не обидеть Петра, уложил берданку в бат.