«Дитя природы, — назвал его Мартыненко. — Только что начинающее приобщаться к культуре дитя...»
Вечером Кирилка стучал, бывало, в окно, просил разрешения войти. «Ты как заговорщик стучишь,— смеялась Аня. — Я Другой раз и не слышу». — «Зачем заговорщик, стекло боюсь разбить», — с обезоруживающей простотой объяснял Кирилка и смеялся вместе с Аней.
Недавно стук в окошко разбудил Аню. Сердце радостно забилось: Кирилка! Но нет, поздним гостем оказался не он. В комнату вошла Сайла, впустив клуб морозного пара. Она присела у порога на корточки и никак не хотела подходить к столу. С трудом уговорила ее Аня сесть на стул, помогла раздеться, предложила кружку чаю. Участливо расспрашивая Сайлу о здоровье ребятишек, о житье-бытье, она думала: «Чем вызван такой поздний визит?» А Сайла все не решалась объяснить. Она односложно отвечала на вопросы учительницы и, как показалось Ане, уже намеревалась уходить, что-то передумав вот здесь, в комнате, куда привела ее какая-то неотложная нужда.
— Ты хотела мне сказать что-то важное, Сайла? — ласково спросила Аня, привлекая ее к себе.— Ну, говори же, иначе я тебя не отпущу.
Ласка тронула Сайлу. Она осмелела, призналась:
— Учиться хочу! — Лицо ее стало испуганным, смущенным, словно она сказала слова, недостойные женщины.
— Так в чем же дело? Приходи завтра, запишешься в ликбез.
Просьба Сайлы обрадовала Аню. Она дала ей букварь, тетрадь, новый карандаш, резинку с зайцем, нарисованным на одном ее боку. Сайла, как ребенок, обрадовалась, бережно завернула все в платок, снятый с головы.
Уйдя от ненавистного Апы, Сайла изменилась. Она научилась смотреть людям в глаза открыто и независимо. Апа, встречаясь со своей бывшей женой, не выдерживал ее смелого взгляда, ежился, отводил глаза, бормоча про себя: «Черт, однако, вселился в эту женщину. Так смотрит!..» А ведь раньше дрожала при одном упоминании его имени. «И-эх! Меняются, однако, времена. Ничего, однако, не поймешь», — сокрушался Апа, крутя седой головой.
— Хочу читать научиться! — Сайла с благодарностью гладила руку учительницы. — Лекарства узнавать надо, книжки читать. Научусь?
— Обязательно научишься, Сайла, милая! — Аня порывисто обняла ее, прижалась щекой к ее щеке. — Почему же ты раньше не пришла?
— Сейчас боюсь, — прошептала Сайла. — Трудно буквы учить, читать трудно!
— Ну, не трудней, чем научиться бить острогой рыбу, — смеясь, сказала Аня. Она видела осенью, как Сайла, стоя в берестяной оморочке, скользила по бурному Анюю и колола острогой быстрых ленков, когда в такой утлой скорлупе и сидя-то ехать страшно.
Не откладывая, Аня принялась объяснять Сайле, как произносятся буквы алфавита, заставила писать крючочки и палочки...
Кирилка появился неожиданно. Аня усердно мыла в классе пол. Ей помогали Сайла и две ученицы. Дверь скрипнула, приоткрылась, и парень нерешительно остановился на пороге.
— Кирилка! — обрадовалась Аня. — Ну что же ты встал?! Проходи в мою комнату!
Если бы она была повнимательнее, то заметила бы, как смутилась Сайла, увидев парня, как молодые люди обменялись быстрыми взглядами. Но Аня старательно терла пол. Кирилка на цыпочках прошел в комнату Ани, с улыбкой оглянувшись на Сайлу. Сайла что-то с притворной суровостью сказала ему по-нанайски.
Как ни уговаривала Аня Сайлу оставаться пить чай, женщина не согласилась: «Матвей Алексеевич ждет, идти надо». Она была чем-то озабочена, невпопад отвечала на вопросы учительницы.
Переодевшись, Аня накрыла стол, пододвинула Кирилке чашку и сахарницу.
Обычно Кирилка минуты не мог посидеть спокойно, а тут вдруг стал вялым и рассеянным.
— Чего присмирел? — пристально посмотрев на него, спросила Аня.
— Сердито говорила!..
— Кто?
— Сайла. Сказала: когда приходишь в дом, надо здороваться.
— Справедливое замечание. Нужно всегда быть вежливым.
— Веж-ливым?
— Значит здороваться, быть внимательным к людям, не грубым, — разъясняла Аня. — Ну как там, в тайге? Соскучился? По мне, например, соскучился?
— По всем соскучился, — согласился Кирилка.
— Вот и невежливо! Я спрашиваю — но мне, а ты — по всем, — смеялась девушка.
— Но тебе сказал, — поправился Кирилка.
— Ну, как охотился? Где твои пух и перо? — продолжала Аня.
Кирилка повеселел. Об охоте он мог рассказывать сколько угодно. Убил трех соболей из ружья, трех поймал сеткой. Встретился с медведем-сидуном.