— Я тут всегда ловлю, сестра, — доказывал Кирилка. — Э-э, да ты щук наловила! Мои щуки! А ну-ка давай, давай мою рыбу, сестра. Я-то думаю: куда моя рыба подевалась?
— Ловить не умеешь.
— Может, поучишь?
Смотрит Кирилка прямо в глаза Сайле, у нее даже голова кружится, смотрит, а сам ухватился за нос оморочки и легко вытаскивает ее на желтый песок. Сайла с удовольствием отметила про себя: сильный Кирилка... Ей хотелось шутить и смеяться, как девчонке. Она позабыла, что нужно искать второй вентерь, что в больнице приближается час завтрака, и беззаботно болтала, ловя восхищенный взгляд парня.
— Какая ты красивая сегодня, сестра, — сказал ей Кирилка.
— Есть еще красивее, — с женским лукавством возразила Сайла.
— Я о тебе говорю, сестра. Давай-ка щуку сюда, чего так сидеть, талу приготовим. — Кирилка подхватил на лету брошенную щуку, вынул нож. Через минуту он подал Сайле кусок рыбы. Молодые люди с аппетитом ели свежую щуку и беспричинно смеялись, посматривая друг на друга. Потом Кирилка начал что-то объяснять из прочитанной книги, но Сайла плохо понимала, о чем он говорит. Счастливая, она сидела и мечтала о том, как хорошо было бы, если бы Кирилка был старшим братом Апы. А ненавистный Апа умер бы. И стала бы она по обычаю женой Кирилки. Таков старый закон. Глупая Сайла, так мечтает...
А вдруг Кирилка влюблен в русскую учительницу? Давно замечает Сайла: часто ходит он к учительнице в школу, много разговаривает с ней. Сайла не испытывала чувства ревности к сопернице, мало ведома ревность нанайской женщине, не привыкшей отстаивать свое право на счастье. Сайла просто завидовала Ане. А вот сейчас трепещет ее глупое сердце, радость переполняет его.
Много дней сидела бы Сайла на берегу тихой протоки и слушала Кирилку. А что, если сказать ему, признаться, что любит она его, что лишь сейчас поняла это?
— Кирилка... — Сайла запнулась, закрыла глаза. И парень умолк. Журчит вода в протоке, да в небе слышен далекий клекот орлана: учит детей летать.
— Что? Говори, — грустно сказал Кирилка. Он лежал в траве и глядел в небо. — Что — Кирилка?
— Ты любишь учительницу?
— Аню все любят, хорошая девушка, хорошо учит. А что? — парень долгим взглядом посмотрел на Сайлу.
— Она русская, а ты нанаец... — почти шепотом произнесла Сайла, сгорая от стыда. Что она говорит, совсем ум теряет Сайла, глупая женщина.
— Аня все равно моя сестра. Ее нельзя не любить, — убежденно сказал Кирилка.
— Как я?
— Ты — другое дело. Ты мне снишься ночью, Сайла. — Голос Кирилки, никогда не унывающего пересмешника, дрогнул, потеплел, как тогда, на тропинке. Он поднялся, подсел ближе к Сайле, взял ее трепетную маленькую руку. Сайла отдернула руку, отодвинулась.
— Заболел разве, такие сны видишь? — Говорит строго, а глаза радостно сияют. Разве скроешь?
— Часто вижу... Я люблю тебя, Сайла, — робко признался Кирилка и протянул руки, чтобы обнять Сайлу. Но ее словно ветром сдуло: отпрянула к кустам, присела, уткнулась лицом в колени.
— Ты обиделась, Сайла? Не так сказал? — виновато бормотал Кирилка. — Плохо сказал, да?
Сайла подняла заплаканное, улыбающееся лицо.
— Нет, дорогое слово сказал, но я не могу тебя любить.
— Почему? — помрачнел Кирилка.
— Ну... муж у меня...
— Нет мужа. Суд так решил, какой муж! Меня ты любишь?
— Люблю... — согласилась счастливая Сайла.
— А мужа нет. Апа тебе больше не муж, глупая.
— Не муж... — повторила Сайла.
— Вставай, дай мне твои руки, Сайла. — Он помог ей подняться, крепко сжал ее пальцы и так посмотрел в глаза, что все расцвело вокруг, лучистые звезды замелькали в глазах Сайлы. Оказывается, слезы могут быть счастливыми.
— Не плачь же, Сайла....
— А если не могу?
— Обними меня, Сайла, крепче обними...
— Сороки видят. Слышишь, стрекочут в кустах, разнесут новость о нашей любви по всему свету.
— Пусть разносят. Любовь — хорошая весть.
— Кирилка, дети у меня...
— Они мои дети, Сайла.
— Кирилка, ехать надо, Матвей Алексеевич будет ругать.
— Не будет ругать, подожди немного. Ты слышишь, как поет вода в протоке?
— Она поет о нашем счастье.
— Да, она поет о нас с тобой и будет петь всегда...
Влюбленные не замечали бега времени. Первой опомнилась Сайла. Она ласково развела руки Кирилки, столкнула оморочку на воду и отгребла от берега.
— Догоняй, Кирилка!
Догоняй, Кирилка, уплывет твое счастье, если не догонишь. Стрелою мчатся две оморочки, разукрашенные по бортам затейливым орнаментом. Мчатся оморочки, еле касаясь воды, и двухлопастные весла описывают в воздухе круги, разбрызгивая хрустальные капли.