А бычок-то явно «племенной», раскачанный, с толстой шеей, бугристыми мышцами спортсмена и сломанными ушами бывшего борца. Но по сравнению с крепким, но жилистым лесорубом, руки которого «привыкли к топорам», бывший спортсмен казался большим, но каким-то рыхлым. Видно, что чрезмерное возлияние и обжираловка, явно не пошли ему на пользу. А по сравнению с глыбоподобным Бурятом, он, вообще, не шел ни в какое сравнение.
Настроение стремительно улучшалось. Мандраж прошел, и Борис даже начал напевать еле слышно себе под нос старенькую, еще советскую песенку Эдуарда Хиля:
— Лесорубы —
Наша родина тайга,
Дед Морозу
Мы соседи.
Нас боятся
И февральская пурга,
И лохматые
Медведи!
Эге-гей!
Привыкли руки к топорам,
Только сердце
Непослушно докторам,
Если иволга
Поёт по вечерам,
Если иволга
Поёт по вечерам.
— Ты чего там бурчишь, чепушила деревенская? — недовольно произнес Стас, которого неадекватная реакция местного креста слегка нервировала: все пацаны сейчас там хавают-выпивают, а он вынужден катится хрен проссышь куда, словно распоследний лошара.
— Да так, — глупо улыбнулся лесоруб, — настроение хорошее!
— А-а-а, — по-своему понял его Колыванов, — торкнуло, наконец, по старым дрожжам?
— Ага! — шмыгнув носом для придания еще большего деревенского колорита, еще шире улыбнулся Борька. — Чердак отпустило! Жизнь прекрасна! — заорал он, высунувшись в открытое окно по пояс. — Эге-гей!!!
— Твою, сука, мать! — выругался в голос Колыван. — Хайло завали, урод! И обратно засунься!
Как же ему хотелось дать в зубы этому деревенскому алику, который его совсем достал своим тупыми ужимками. Может быть, он так и поступит, только позже, когда найдет Бурята. А сейчас ему нужно завалить на все свои хотелки, и показать Ржавому, что он еще может приносить пользу всему «честному обществу». А там, глядишь, если все пойдет как надо, Хорек с Бульдозером подключатся, и Стасу удастся соскочить с мокрухи, за которую он сейчас в Федеральном розыске.
— Да ладно тебе, чувак, — примирительно произнес Борис, — че такой напряженный? Сейчас до Бурята доедем, и вернешься к своим бродягам! Не боись, без тебя все не выпьют и не сожрут! У Катьки этого добра — десяток таких бригад напоить-накормить хватит! Да и недалеко уже — чай, Нахаловка не город какой. Вон туда рули! — И Борис ткнул пальцем в очередной поворот.
Колыванов послушно свернул в указанный проулок, ведущей к окраине поселка, где располагалась усадьба Махмуда. Главное, думал он, чтобы старый таджик дома оказался, или Валек с Иванычем, кто в курсе замеса с Бурятом. Хуже, если из них никого дома не окажется — тогда придется вырубать залетного и паковать в багажнике «Мерина». А это — лишнее палево! Не дай Бог, к таджику участковый Сильнягин заявится, а тут такая тачила под забором стоит. Уж он-то всех своих знает, как облупленных! После найденных кусков гребаного Бурята в брюхе свиньи, он просто так не отстанет! Настороже все время теперь старый легаш…
Когда в поле зрения выросла высокая стена «поместья» Махмуда, Борис указал на виднеющиеся впереди откатные металлические ворота:
— Рули туды. В этой халупе мой дядька обитает.
— Ну, нихрена себе, какие у вас в Задрищенске халупы имеются! — Явно удивился заезжий фраерок, оценив виднеющийся даже из-за высокого забора трехэтажный особняк. — А твой дядька, ваще, кто?
— А ты с какой целью интересуешься? — Неожиданно Борис заговорил на понятном Колывану языке. — Ты у Бурята поинтересуйся, с кем он знакомства водит…
— Да ладно тебе! — Стас неожиданно сменил ох…вший тон общения на почти человеческий, видимо оценив скромное жилище Махмуда. — Интересно просто…
— Ну, если просто интересно — он кроликов разводит и свинтусов еще всяких, до кучи.
— А-а-а… Понятно… — протянул Колыван, видимо, вовремя вспомнив анекдот про кроликов[2].
А имея такую домину, по мнению Стаса, по-другому бабки и не заработать. Только кроликов разводить, да пожирнее! Что такие деньги можно зарабатывать и честным путем, даже не могло прийти в голову Колывана. Ведь, по сути, он занимался тем же самым — тоже «кроликов» разводил, только в городе и куда в меньших объемах. Ну, а раз, у этого разводилы сам Бурят не побрезговал нахреначиться в сопли — значит, это очень серьезный дядя! Абы с кем широко известный в очень узких кругах киллер Вити Бульдозера на одном гектаре срать не сядет! А тут уже, который день по-черной колдырит, нахрен позабыв про «любимого» босса.