Шарлотта была шокирована и напугана, обнаружив, что влюблена в неуклюжего и нахального полицейского. Нарушив ее спокойную жизнь, он рассказал ей о мире, о котором она никогда раньше не знала, мире мелких мошенников и отчаянной изматывающей бедности, доводящей до безумия. Собственный комфорт, ранее ею не замечаемый, стал для нее оскорбителен. Ее суждения о жизни изменились.
Конечно, родители были потрясены, когда Шарлотта объявила им, что собирается выйти замуж за полицейского, но постарались отнестись к этому по возможности благосклонно. В конце концов, она сама несет ответственность за свое положение на рынке невест, а ее прямота делала их дочь не самой выгодной партией. Шарлотта была достаточно привлекательной, Питт так и вовсе считал ее красавицей. Однако у нее не было столько денег, чтобы ей простили своенравие и острый язычок, считавшиеся большим недостатком в глазах любого джентльмена ее круга. Бабушка уже потеряла всякую надежду и была искренне убеждена, что бедняжке Шарлотте суждено остаться старой девой. Брак Эмили с лордом Эшвордом стал своеобразной компенсацией неравного брака средней из сестер. А с таким позорным пятном, как убийство в доме, Эллисоны перестали быть семьей, альянс с которой был бы желанен.
Томас относился к Шарлотте гораздо строже, чем она того ожидала. Несмотря на свою искреннюю глубокую любовь, он не терпел возражений, как и все остальные мужчины, которых она знала. Шарлотта была поражена и поначалу даже сопротивлялась, но в глубине души была этому рада. Она боялась признаться себе в своих опасениях: при столь разном социальном положении и из-за любви к ней он мог позволить ей подмять его под себя и главенствовать в семье. Втайне Шарлотта обрадовалась, когда поняла, что муж не намерен делать ничего подобного. Конечно, при первой ссоре она плакала, даже устроила сцену, показывая ему свой характер и свою обидчивость. Но тем не менее, когда она пошла спать, внутри ее все пело от счастья. Муж тогда подошел к ней и мягко обнял, но все-таки не позволил поступить так, как она хотела.
Томас никогда не возражал против того, чтобы она читала прессу, и когда служанка вернулась со свежей газетой, нетерпеливые пальчики миссис Питт пробежались по всем страницам, чтобы найти сообщение о преступлении на Калландер-сквер. Она не нашла его с первого захода. Пришлось искать более тщательно, прежде чем удалось обнаружить маленькую заметку, длиной всего два дюйма, очень коротко сообщавшую, что в саду найдены два младенческих тельца и что под подозрением находятся служанки из близлежащих домов.
Шарлотта немедленно поняла, почему Питт скрыл от нее этот факт. Она ожидала их первенца. Сама мысль о некоей служанке, одинокой девушке, брошенной любовником и изо всех сил тщившейся сохранить источник дохода, была ужасна. Шарлотта похолодела, представив эту картину, и когда отложила газету, уже не могла выбросить историю из головы. Возможно, она сумела бы помочь бедняжке, если бы ее уволили. Такая возможность имелась.
Разумеется, сама она не могла предложить девушке работу, у нее этой работы просто не было. Но Эмили… Сестра богата и, как подозревала Шарлотта, немного мается от скуки. Прошло два года с момента ее замужества, а она уже перезнакомилась со всеми влиятельными друзьями Джорджа Эшворда, а также переносила кучу превосходной одежды и побывала во всех модных местах. Возможно, эта история немного встряхнет сестру. Шарлотта приняла решение немедленно: сразу же после обеда она навестит Эмили. Пораньше — так, чтобы не столкнуться с ее более влиятельными посетителями, но до того, как Эмили сама куда-нибудь уедет.
Ровно в два часа Шарлотта прибыла к парадной двери лондонского дома Эмили на Тависток-сквер. Горничная знала ее и впустила без объяснений. Шарлотту препроводили в гостиную с зажженным камином, и буквально через минуту туда вошла Эмили. Она уже была одета для послеобеденного визита. Леди Эшворд выглядела изумительно в своем бледно-зеленом шелковом платье с бархатными темно-коричневыми лентами. Должно быть, этот наряд стоил больше, чем Шарлотта тратила на одежду за полгода. Лицо Эмили осветилось радостью. Она нежно, с неподдельной теплотой поцеловала сестру.
— Дорогая, если ты собираешься навещать меня чаще, я должна предупредить тебя о наиболее удобном времени для визита. Не стоит приходить раньше трех — и это самое раннее. Благородные леди навещают друг друга еще позже.
— Я пришла к тебе не для светской беседы, — возразила Шарлотта. — У меня и мысли такой не было. Я пришла к тебе за помощью, если ты сможешь оказать мне одну услугу. И, конечно, если ты заинтересуешься.