– Попомни мои слова, так и есть. Я видела, как он смотрел на тебя за ужином. И не только тогда. Этот парень запал на тебя.
– Бабушка, пожалуйста, никогда больше не говори «запал».
Она смеется, вытирает руки о кухонное полотенце и подходит ко мне.
– Ты ему нравишься. А почему бы и нет? – она берет меня за подбородок и смотрит мне в глаза. – Ты прекрасна, как восходящее солнце. Умная, веселая. И у тебя самое доброе сердце из всех людей, которых я когда-либо знала. Я знаю, что этот маленький засранец сильно тебя обидел...
– Бабушка... – обрываю я ее.
– Просто дай мне сказать, и я больше не напомню тебе об этом. Я знаю, что он причинил тебе боль. Но не позволяй прошлому встать на пути твоего будущего счастья.
– Бабушка, я почти не знаю Ника. Он случайно оказался в нашем захолустье. И никогда здесь не останется.
– Ему не нужно оставаться, дорогая. Он просто должен вернуть улыбку на твое лицо. И, как я вижу, он уже сделал это. Я не говорю – выходи замуж за мальчика. Я говорю, что он очень привлекателен. А он думает, что ты горячая штучка, и ты должна... воспользоваться этим фактом. В холодильнике стоит бутылка взбитых сливок, срок годности которых истекает. Используй их, пока они не испортились.
– Бабушка! – восклицаю я, чуть не задыхаясь.
Бабушка никогда не стеснялась говорить разные вещи, но есть немногие, которые вы никогда не захотите услышать из уст вашей бабушки, и это слова, связанные с привлекательными мальчиками и взбитыми сливками.
– Что? Твой дедушка любил, когда...
– И давай на этом остановимся, – со стоном выговариваю я.
Она усмехается и нежно сжимает мой подбородок.
– Просто подумай об этом.
– Я никогда больше не буду думать о взбитых сливках. Ты все испортила.
Она снова смеется.
– Я имела в виду Ника. Развлекайтесь, пока вы молоды. Не хочется оглядываться назад, когда вы стары и нечего вспомнить о своей молодости счастливого и веселого. Она целует меня в щеку.
– Я пойду, запру дверь. А ты ложись в свою постель... или Ника – подмигивает она, прежде чем покинуть кухню.
Остаюсь стоять посреди кухни, сердце колотится, а я задаюсь вопросом, может, бабушка не так уж неправа, и Нику я действительно нравлюсь. И стоит ли мне на самом деле набраться храбрости и подняться к нему в комнату.
Без взбитых сливок, конечно, потому что... это отвратительно.
Глава 17
Стиви
Прошлой ночью я не пошла в комнату Ника, потому что у меня не хватило смелости. Думаю, я могла подняться, постучать в дверь. А он бы дал мне понять, что я восприняла все знаки совершенно неправильно. И совсем ему не нравлюсь. Я бы выглядела полной идиоткой. А что я больше всего ненавижу в своей жизни – это быть отвергнутой и быть идиоткой.
Поэтому я спала в своей кровати и почти всю ночь смотрела в потолок. Весело.
– Стиви? – я слышу голос Ника, доносящийся из столовой, – ты здесь?
Господи, от одного звука его голоса у меня мурашки бегут по коже. Я так облажалась.
– Иду, – кричу в ответ.
Если бы.
– Он, наверное, хочет позавтракать, – говорю бабушке, которая как раз моет посуду после нашего завтрака. Мы поели пораньше, с папой и Беком, которые уже ушли, чтобы быстрее заняться машиной Ника.
Я иду в столовую, а он ждет меня посреди комнаты, выглядя мечтой любой девушки. Он будто стал еще красивее с тех пор, как мы попрощались прошлым вечером.
– Эй. – Он улыбается, и улыбка касается его глаз.
– Привет, – я заправляю выбившийся локон за ухо, одаривая его, как я уверена, своей самой глупой улыбкой. – Ты хорошо спал? – спрашиваю я заплетающимся языком.
– Лучше, чем хорошо. Кровать в номере очень удобная.
Ник. Кровать. Опять в голову лезут грязные мысли.
– Хорошо. Отлично, – хриплю, затем прочищаю горло. – Рада это слышать.
Ник разглядывает меня, а я смотрю на него, прямо в его необыкновенные глаза. И начинаю чувствовать жар, головокружение и возбуждение.
«Боже милостивый. Возьми себя в руки, Стиви».
– Завтрак, – выпаливаю я.
– Что? – он будто отвлекается от своих мыслей.
– Завтрак, – повторяю я, – что ты хочешь?
– О. Правильно. Конечно. Ну, что у нас в меню?
«Я».
– Вафли, блинчики, бекон, яйца, как ты захочешь, фрукты, тосты, хлопья...
Ник на мгновение задумывается.
– Можно мне вафли с фруктами сверху?
– Конечно. А какие фрукты, или, может, ягоды?
– Клубника.
– Взбитые сливки? – слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать.
Вспоминаю предложение бабушки и чувствую, как краснеют лицо и грудь.
– Нет. Никаких взбитых сливок.
Слава богу.
– Значит, только вафли с клубникой. Кофе тоже приготовить?
– Абсолютно верно, – он кивает.
– Черный? – спрашиваю я, вспоминая его вчерашний заказ в «Старбакс».
Ник снова мне улыбается.
– Да.
– Отлично, – делаю шаг назад к кухонной двери, – ну, садись, а я принесу завтрак, когда он будет готов, конечно. Что будет примерно через пять минут. Самое большее – десять.
«Господи, Стиви, перестань болтать».
Я поворачиваюсь на каблуках и убегаю. Мое сердце выпрыгивает из груди. Боже, он действует на меня, как ни один мужчина в моей жизни. Я практически задыхаюсь, когда добираюсь до кухни.
– Что Ник хочет на завтрак? – спрашивает меня бабушка.
– Вафли с клубникой. И кофе.
– Ты делаешь кофе. Я готовлю вафли.
Подойдя к шкафу, беру свежий фильтр. Вынимаю старый из кофемашины, выбрасываю его в мусорное ведро. Кладу новый и заполняю его кофе. Я только успеваю наполнить машину водой, когда через заднюю дверь входит Пен.
– Привет, – говорю я ей.
– Не смей здороваться со мной. Я звоню тебе со вчерашнего вечера. – Она обвиняюще тычет в меня пальцем.
– Я знаю, – улыбаюсь ей.
– Доброе утро, Пенни, – говорит бабушка.
–Прости. Доброе утро, бабушка, – ее глаза ненадолго останавливаются на бабушке, прежде чем вернуться ко мне. Она прищуривается и упирает руки в бедра, – что значит «знаешь»? Почему ты не ответила?
Я ставлю чашку под кофеварку и включаю ее.
– Потому что я знала, как это тебя разозлит.
Ее рот округляется в форме буквы О.
Я смеюсь.
– Ты звонила, чтобы допросить меня насчет Ника, но, честно говоря, мне, нечего сказать.
Кроме того, что я хочу поцеловать его. И делать другие вещи. Например, ласкать его горячее тело. Возможно, вылизать ему пресс.
– Видишь ли, если бы ты потрудилась ответить на звонок, тоз нала бы, что я не собираюсь допрашивать тебя о нем. Вообще-то, мне нужно рассказать тебе кучу всего о Нике.
Вот, она снова загадочно произносит его имя. Меня начинает интересовать ее таинственность. Склонив голову набок, улыбаюсь.
– Кучу всего?
– Да, кучу всего, – говорит она чопорно, показывая при этом неприличный жест и заставляя меня рассмеяться.
– О, я за то, чтобы посплетничать, – говорит бабушка, прекращая перемешивать тесто на вафли и подходя к нам.
Пен делает глубокий вдох, как будто собирается произнести речь перед всей страной. Волосы на моем затылке начинают шевелиться от нехорошего предчувствия.
– Ник –это Шторм Слейтер, – выпаливает она.
Я смотрю на бабушку, которая пожимает плечами.
– Пен, я ничего не понимаю. Ник – это кто?
– Ник, тот красавчик, которого ты вчера привела в «Старбакс» – несравненный и неповторимый Шторм Слейтер. Ведущий гитарист в «Slater Raze». Единственный ребенок Джонни Крида. Я, черт возьми, узнала его вчера, но никак не могла понять, кто он. Потом это пришло мне в голову, когда я готовила горячий шоколад миссис Макинтош. БАМ! Ударило меня, как молния. Я догадалась, что этот чувак похож на Шторма Слейтера! – она хлопает ладонью по кухонному столу.
Я снова смотрю на бабушку, но она с интересом слушает Пен. По крайней мере, не одна я не знаю, о чем говорит Пен.