– Чжимо, ты кажешься странной.
Она хотела сказать совсем не это, но спросить Чжимо, не из-за одиночества ли она так себя ведет, Наин не могла. Эти слова были слишком сложными и глубокими для нее в то время. Чжимо, услышав ее замечание, посмеялась веселее обычного и, обращаясь к растениям, сказала: «Слышали? Она говорит, что мы странные» – и снова засмеялась. Затем внезапно взглянула на Наин и спросила, действительно ли та считает ее странной. Наин, притворившись задумавшейся, покачала головой. На самом деле ей вовсе не казалось, что Чжимо странная. Даже если все говорили, что это странно, Наин нравилось, что Чжимо разговаривает с растениями. Слушая эти монологи, Наин чувствовала спокойствие, ее тело расслаблялось, начинало клонить в сон. Чжимо поманила племянницу, чтобы та подошла поближе. Когда Наин села рядом, Чжимо поделилась с ней секретом:
– Они все слышат и даже отвечают. Другие люди этого не понимают. Но я знаю. Просто твои уши еще недостаточно развиты, чтобы это слышать. Когда-нибудь ты услышишь. Так что сегодня я почищу тебе уши.
Сейчас Наин поняла, что совсем забыла о том, что когда-то сказала ей Чжимо. Тетя вовсе ничего не скрывала. Даже когда Наин однажды приехала домой с разбитой после падения с велосипеда коленкой, Чжимо встретила ее на пороге вопросом: «Ты что-нибудь слышишь в последнее время? Не переживай, так и должно быть». Тетя повторяла это и раньше, и несколько дней назад. Наверное, это было одной из тех тайн, которые Наин должна была принять.
Правда страшна. Правда, осознанная слишком поздно, еще страшнее. Мирэ, например, больше всего на свете боялась узнать правду о том, что ее родители не любят друг друга. Она смутно это чувствовала, но не хотела признавать, избегала подтверждений. Родители тщательно скрывали холод между собой, чтобы Мирэ не узнала. Когда она поняла, что вся их показная любовь была ложью, ей было очень страшно. Принять, что все это время их семейная гармония была лишь иллюзией, было так же больно, как рушить стену голыми руками. Рассказывая об этом, Мирэ махала кулаками в воздухе и добавляла, что теперь благодаря этому она может разрушить почти все своими силами.
Хёнчжэ, по сути, не должен был родиться. Но по какой-то причине все же появился на свет. Он узнал об этом от своей сестры, которая была старше его на восемь лет. Это случилось, когда они еще детьми бросали друг в друга игрушки и дрались. Хёнчжэ, плача, позвал маму – и услышал от сестры: «Ты знаешь, что мама хотела тебя стереть? Так что не зови маму, она тебя не любит». Неизвестно, помнила ли его сестра, что сказала это. Хёнчжэ никогда потом не спрашивал у нее, правда это или нет. Возможно, она соврала в гневе, но с тех пор Хёнчжэ больше не ссорился с сестрами из страха, что родители могут его бросить. Он никогда не проверял, правдой ли были те слова, и не собирался. Это была правда, которую Хёнчжэ не хотел знать.
Когда Мирэ и Хёнчжэ раскрыли свои страхи, Наин не нашла что сказать. Отсутствие родителей она давно воспринимала как данность, это не было страшной правдой, которую она не хотела бы знать. Но теперь у нее появилась такая. Хотя она не была уверена, стоит ли раскрывать этот секрет для начала себе самой.
Чжимо поставила пульверизатор на стол и взяла Наин за руку. Она повела ее в самый дальний угол цветочного магазина, к маленькой клумбе с цветами, посаженными не для продажи, а просто для собственного удовольствия. Там росли растения, названия которых Наин не знала и происхождение которых было неясно. Чжимо присела перед клумбой и жестом показала Наин, застывшей неподалеку, чтобы та села рядом.
Там были растения, похожие на кораллы из моря, низкие деревья с колючками, похожими на кактус, и цветы с восемью разными видами лепестков на одном стебле. Чжимо указала на одно из растений. Это был стебель примерно метр в высоту, с одиноким белым бутоном, похожим на ландыш. Стебель казался таким тонким, что его могло согнуть даже дыхание, но он твердо удерживал большой бутон. Наин посмотрела на растение, затем повернулась к Чжимо, не понимая, к чему все это. Она нахмурилась, как бы требуя, чтобы Чжимо наконец ответила на ее невысказанный вопрос.
– Это ты, – сказала Чжимо, держа Наин за руку. Потом начала нежно поглаживать каждый палец Наин. – Этот стебель рос вместе с тобой, на кончиках твоих пальцев. Так что это – ты. Пока ты пряталась в земле, я видела, как этот цветок растет, и знала, что ты тоже хорошо растешь.
– Не говори так серьезно. Это звучит как правда, – ответила Наин с неловкой улыбкой. Чжимо была из тех, кто даже шутки произносил всерьез, так что было легко поверить ее словам. Сейчас верить ей было опасно. Но Чжимо, не обращая внимания на реакцию племянницы, протянула руку вперед.