Правда, какой-то человек, Зимин забыл, как его звали, однажды сказал: «Послушай, неужели ты согласился бы жить в мире, где все без исключения люди будут похожи на тебя»? Зимин кивнул, он не увидел в этом предложении ничего оскорбительного. Уже потом, поразмыслив, он понял, в чем тут загвоздка. Люди по природе своей все разные. Зимин не просто в это верил, он это знал. Вот и пусть остаются разными. Однако, мечта о том, что люди научатся думать, прежде чем что-то делать, казалась ему несбыточной, но привлекательной. Когда-нибудь так и будет. Вот только когда?
Зимин не хотел никого переделывать, вот и сейчас он не стал спорить с Небовым.
— Готовы ли вы к самому потрясающему путешествию в вашей жизни? — спросил Небов.
— В принципе, готовы. Уже собрали личные вещи, — ответил Зимин, указав на две дорожные сумки.
— Это лишнее. В этом нет необходимости. Эти вещи вам не понадобятся. Все необходимое будет предоставлено на месте. К тому же, охрана не пропустит людей с вещами из Трущоб через фильтрационный пункт.
— Вот так новость! — возмутилась Марго. — Чего это вдруг. Это мои вещи! Не выбрасывать же их на помойку. Можно я все-таки попробую их провести?
— Можно. Но я не советую, при досмотре вас, мадам, обязательно застрелят.
— Чего это?
— Таков закон. Законы суровы, но их следует исполнять. Оставьте вещи здесь. Вам нужны лишние проблемы?
Иногда трудно заставить себя относиться с осуждением к неоднозначным историческим событиям. Например, так получилось, что неумолимый социальный прогресс сделал невозможным совместное проживание элиты и остальных граждан. Произошла крупнейшая социальная катастрофа, кстати, и биологическая, человечество разделилось на две неравных части. Сколько же было произнесено по этому поводу сожалений и проклятий! Однако прошло немного времени, и вдруг стало ясно, что сегрегация и апартеид больше не являются предосудительными понятиями. Оказалось, это было на удивление удачное решение — разделительные полосы спасли человечество от полного вымирания.
Отныне люди имели право жить среди подобных себе по воспитанию, образованию, достатку и происхождению. Элита оказалась в Усадьбе, остальные в Трущобах. У них отныне разные возможности, разные потребности, разные судьбы. И это устраивало большинство!
Решительные действия властей сделали невозможным несанкционированное пересечение полосы разделения. Колючая проволока, злые, натасканные на разрывание человеческой плоти собачки, роботы-убийцы, стрельба на поражение очень быстро отучили обитателей Трущоб от экстремального туризма в запретные поселения.
Для некоторых трущобников было сделано исключение. Жители Усадьбы предпочитали, чтобы отдельные работы, не требующие высокой квалификации, поручались не роботам, а живым людям. Романтики говорили о том, что уборка помещений человеческими руками в любом случае качественнее. Консерваторы вспоминали об устоявшихся за столетия традициях, циничная молодежь предпочитала разряжать накопившиеся за день отрицательные эмоции, пиная ногами живых слуг, а не бесчувственных роботов. Старики предпочитали, чтобы за ними ухаживали не машины, а бесправные существа, способные понять, что их оскорбляют. Как пояснил один заслуженный деятель культуры: «Назовешь слугу тупой мордой, и как-то легче становится на душе, чувствуешь, что сил прибавляется. Роботы с вмонтированным чувством юмора подобным эффектом, конечно, не обладали. На моей памяти какой-то придурок попытался запрограммировать чувство оскорбленного достоинства, но у него ничего не вышло, и правда, какое достоинство может быть у робота? Совсем другое дело — живой работник». Так что у каждого обитателя Усадьбы был свой резон.
Отбирали по специально разработанным инструкциям самых лучших. Приглашенные работники очень быстро растворялись среди жителей Усадьбы. Их практически невозможно было отличить от представителей элиты. Они были допущены ко всем благам цивилизации на общих основаниях. Разница была, но она была незначительна. Они не участвовали в референдумах, принимать решения им не полагалось, а еще бывшие трущобники обязаны были каждый день работать три часа. Они были слугами, ремесленниками, курьерами, охранниками, уборщиками, сантехниками. В общем, обслуживающим персоналом. Всего лишь три часа в день, но если работник уклонялся от обязательной трудовой повинности или опаздывал на вызов — службы правопорядка выявляли нарушителя и без суда расстреливали.