— Мне звонили из полиции и сообщили, что я не оплатил целых три штрафа за превышение скорости. Видимо, когда я вёз тебя в больницу — я слегка переусердствовал с педалью скорости. Удивительно, как ещё за мной не поехали патрульные. Думаю, нам просто повезло, потому что, когда мне было шестнадцать и я получил права, то за мной гнались целых две патрульные машины. Тогда отец отдал мне свой старый пикап, на котором они перевозили церковную утварь, и я был счастлив, как никогда. Мой первый штраф. Сейчас я нарушаю гораздо меньше, но в последнее время зачастил. Знаешь, когда проходят годы, ты начинаешь понимать, что деньги в твоей жизни играют всё более важную роль, ведь когда ты взрослеешь — то автоматически становишься узником закона и его постоянным должником.
Он не надолго замолчал, но вскоре продолжил:
— Коммунальные услуги, государственные налоги и прочая чепуха, которая выкачивает из нас наши заработки. Тогда ты действительно понимаешь, что должен сесть на самое лучшее место, чтобы видеть представление во всей его красе. Я стал психологом, потому что хотел больше понимать людей, а в итоге — люди перестали понимать меня. Точнее, они стали опасаться, в каком-то смысле, ведь тот, кого волнуют проблемы других людей, становится одержимым, по их мнению. Может, я и одержим, но мне нравится моя работа.
Голос Шеффилда постепенно угасал, будто он сильно устал.
— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебе помочь. И я надеюсь, что ты сама этого желаешь. Такое происходит очень редко, когда моё внимание концентрируется лишь на одном человеке, но твоя жизнь не дает мне покоя. Когда я тебя увидел, ты была настолько разбита и растеряна, что я невольно ощутил всю проблему на себе. Тебе вообще не обязательно знать такие подробности, но я хочу, чтобы ты понимала, что я — не просто твой психолог, а ещё и друг. Надеюсь, ты примешь меня, как своего товарища, но в любом случае — решать тебе. И только тебе.
Будь я сейчас в физической оболочке — я бы отвернулась от него. Как жаль, что я не имею возможности видеть его лица. Его слова производят на меня совсем не тот эффект, что раньше. Меня поразила его смелость и упорство, ведь я всегда твердила ему, что у меня нет друзей. Сейчас я желаю открыть глаза и посмотреть в его, серо-зеленые, отличные от всех, которые я когда-то видела. Аппарат разрывается. Я слышу, как Шеффилд выдыхает и то, как он сглатывает.
— Пожалуйста, Рикки. Очнись, — шепотом говорит психолог, превращаясь в совершенно другого человека. Он показывает свою слабость. Слабость — предел тех, кто медленно сдается. Ему нельзя сдаваться.
Напряжение вокруг меня растет с каждой секундой. Кажется, что вся эта неизмеримая энергия исходит напрямую от Шеффилда, который сейчас, совершенно молча, двигался ко мне. Я ощущала это чисто физически, потому что вокруг меня блуждал его аромат, резкий и яркий.
Мне хочется получить свой физический контроль обратно, потому что сейчас я чувствую себя более чем уязвимой. Слабость Шеффилда перебивает его же сила. Это кажется невозможным, но он борется. Я слышу, как шуршит его куртка, а потом ощущаю, как его ладонь ложится на мою правую руку, слегка сжимая пальцы. Я не знаю, где сейчас он сидит и о чём думает. Он молчит, но я слышу его ровное дыхание. Мне кажется, что он уснул, и это даже к лучшему.
Будучи ребёнком, я чувствовала непреодолимую тягу к знаниям о человеческой сущности. Мне всегда было интересно, что снится людям и то, о чем они мечтают.
Мама говорила, что всегда мечтала о счастливой семье, и она её получила.
Мечта исполнилась, — говорила она, — когда родилась я. А мечта отца исполнилась, когда он встретил маму. Я поняла, что люди всегда ищут того, кто мог бы поддержать в трудный момент, и когда встречают — то становятся счастливыми. Некоторые находят в себе силы и желание, чтобы сохранить свой союз как можно дольше, а другие попросту теряют свой шанс и проигрывают самому себе.
Маме чаще всего снились цветочные сады и Рождество, а отцу — что его любимый хоккейный клуб выигрывает в Кубке Стэнли.
А мне всегда снилось, что мы с Зиком идём рыбачить на озеро и приносим домой огромное количество рыбы. Я любила эти сны, потому что в них не было житейских или школьных проблем, никаких стрессов и переживаний. Лишь я, мой любимый кот и озеро, неподалёку от дома, в придачу с небесной синевой.
А что же снится Шеффилду? Если бы я могла открыть глаза, то сразу же посмотрела бы на его выражение лица, но сейчас я слышу только его негромкое дыхание. Его рука соскользнула с моей. Он точно уснул. Закрыв глаза, я отдалась тому громкому писку аппарата, что сейчас отдавался от стен палаты и гулом нависал над моей головой. Я поддалась сну, теряя свои мысли. Я знала, что Шеффилду совершенно неудобно ночевать в больнице, что стул комфортным совсем не назовешь и что он переживает. Я бы сказала ему спасибо, если бы могла произнести хоть слово. Я бы, может, даже обняла его.