Мыслей было мало, но сейчас хочу с кем-нибудь поговорить.
Впервые за годы в груди возникло тянущее чувство боли и непонимания, сжимающее мои лёгкие. Я закашлялась, остановившись на середине дороги к дому, и тогда меня ослепил свет фар машины, едущей навстречу.
Отойдя в сторону, я продолжила кашлять, почти заваливаясь на дорогу. Мои лёгкие горели, а глаза начали слезиться.
Автомобиль остановился напротив меня и из салона вышел он.
— Рикки, ты в порядке? — Шеффилд возник передо мной, словно ураган, — в порядке?
— Да, — выдохнула я, — А что вы здесь забыли?
— Мне позвонили полицейские и рассказали про аварию. Мне очень жаль. — почти шепотом проговорил психолог, а его руки легли на мои плечи, крепко сжимая.
— С какого хрена вы так со мной возитесь? Со мной всё в порядке, я не собиралась резать руки или что-то вроде того, я просто шла домой и думала, где бы найти немного денег на сигареты, — я всегда была честна со своим психологом, а он был честен со мной.
Вокруг было так темно, что мне кажется, будто луна вдруг перестала отражать свет. И холодно. Стиснув зубы, я отрешенно бросила на землю ключи от дома и вдруг почувствовала, что глаза дико жжёт.
Неужели моему терпению пришел конец?
— Я переживаю о каждом ребёнке, который ко мне ходит, тем более, о тебе, — наклонившись, Шеффилд взглянул на меня, обдавая дыханием моё лицо.
— Я хочу поговорить, — сказала я ему.
— О чём?
— О том, как сильно я устала.
Я упала на своего психолога, вжимаясь в его ледяную кожаную куртку и цепляясь пальцами за воротник. Самое безумное, что мне доводилось когда-либо делать — это то, что происходит именно сейчас.
Шеффилд взял меня за локоть и практически затолкнул в машину, где я окончательно начала сходить с ума.
Запах автомобильного ароматизатора врезался в мои ноздри, и я начала тихо смеяться. Меня окутало волной истерики, я сложилась пополам и свалилась на заднее сиденье, обняла себя руками и тогда, когда на смех не осталось никаких сил, из глаз полились слёзы.
2. Татуировка в виде Феникса.
Пока меня выволакивали из машины, я успела получить по лицу веткой кустов, растущих возле дома Шеффилда.
Он оставил меня в прихожей и пошел включать свет. Как ни странно, обстановка у него была довольно-таки неплохая и мне даже показалось, будто у него есть семья.
Моё появление здесь не должно было априори случиться, однако, сейчас я стою на небольшом бежевом коврике в прихожей моего психолога и сдерживаю рвотные позывы частым и глубоким дыханием.
Вокруг было чисто, всё блестело и переливалось всеми цветами, доступными людскому зрению. Мои глаза начало жечь от неприятно яркого света в ванной, когда Шеффилд затащил меня к унитазу и удалился, не сказав ни слова.
Наше знакомство слегка не задалось.
Я помню, как залетела в его кабинет, снося всё на своём пути и грохнулась в кресло, стоящее перед его столом.
Озадаченно дернув уголком губ, он приподнялся со своего места и посмотрел, всё ли со мной в порядке, ведь тогда я находилась в лёгком алкогольном опьянении. В ту ночь я пыталась уснуть с помощью пива, но в итоге ничего не вышло и утром я пошла в школу, будучи пьяной и ничего не соображающей малолетней, по мнению директора, идиоткой и бандиткой.
— Здравствуйте, — сказала я ему, — Отличная татуировка у вас на шее, — я наклонилась в сторону, упираясь локтем в ручку кресла и щурясь, — Это динозавр?
— Феникс, — оборвал мужчина, глядя на меня почти с нескрываемым интересом.
— Феникс, — повторила я, ухмыляясь, — Забавно, а вам сколько лет?
— Тридцать.
— О, очень приятно, — я двинула своё кресло ближе к его столу, создавая чудовищные звуки, раздирающие паркетный пол в кабинете психолога, — Меня зовут Рикки Донован, я немного пьяная и чуть болею, так что не обращайте на меня внимание, я уйду к своему дяде алкашу домой и всё у вас будет хорошо.
Это был первый раз, когда я осмелилась рассказать ему такие подробности, обрекая себя на вечные последующие вопросы о своей личной жизни, которую я ему выдала, как на проповеди, потому что нуждалась в том, чтобы кому-то высказаться.
А сейчас меня… рвёт в его унитаз.
Я слышу, как открывается дверь и в отражении в зеркале я замечаю, что в комнату залетает комок одежды. Когда желудок перестал в судороге сжиматься и я осознала, что просто вою, согнувшись перед унитазом, я облокотилась на стенку и прошла к раковине. В голове происходил полнейший хаос; я будто выпила несколько бутылок пива разом и вышла на пробежку голышом.