— Красивой надо быть для себя, а не для других, — и с улыбкой протянула мне белую коробочку из японского ресторана, — Что будем смотреть?
Я задумалась. Последний фильм, который я видела по телевизору, это «Война Миров». Сомневаюсь, что сейчас подходящее время для ужастиков, поэтому я передала эстафету по выбору Мэрилин.
— Решай ты, — я открываю бутылку, откладывая пробку в сторону и глядя на экран.
Мэри листает список фильмов, пока не находит первый фильм о Людях-Икс.
— Помнится, Дастину было девятнадцать, когда он потянул меня на премьеру. Это было очень давно, — на экране шла главная заставка киностудии Марвел, пока Мэрилин рассказывала.
— Он пришёл домой на эмоциях, потому что тогда было очень тяжелое время для семьи. Он устроился на работу вместо того, чтобы ходить в колледж, заработал деньги и повёл меня в кино. Это было очень приятно, — она ласково улыбается, вспоминая о брате, и я понимаю, что такие отношения между братом и сестрой встречаются редко, — И я помню, что он тогда был очень… импульсивным и вспыльчивым. Родители не очень одобряли его ранний труд, так как считали, что учиться — куда важнее, чем работать, но его… Его это не волновало. Он на всё заработал сам. Я им горжусь.
Я долго искала, что сказать. Рука уже онемела от того, что я слишком долго держала бутылку. Мысли порхали в голове, словно птицы, но я никак не могла их поймать.
— Мне кажется, — я глянула сначала в окно, где было достаточно темно, а затем на Мэри, — Что я слишком сильно к нему привыкла.
— Он тоже. — ответила Мэри.
— Я не знаю, — шёпотом сказала я, раскрывая рот, пытаясь продолжить говорить, но слова будто не желали собираться в предложения, — Я не знаю, что делать дальше. Дарси, Дэнис… Я не смогу вести себя так же, как и раньше. Они будут смотреть, говорить, давить. Я не смогу не реагировать на это. У меня не хватит сил.
— Хватит, Ри, у тебя хватит, — перебила меня Мэрилин, поворачиваясь ко мне всем телом, — В тебе её больше, чем ты можешь себе представить. Просто не понимаешь этого. Они все… Они не те, кто тебе нужен. Хоть и решать это должна ты, а не я, но знай, что я не вижу в них поддержки.
— И я не вижу, — говорю я, глядя на неё и глотая вино, — Мне кажется, что я схожу с ума. С каждым днём всё больше и больше, будто поднимаюсь по ступеням. Наверное, скоро дойду, — на моих губах появляется ухмылка, но я опускаю голову и закрываю глаза, чтобы угомонить бушующий внутри ужас.
Пальцы онемели. Я пытаюсь открыть глаза, но не могу, потому что знаю, что могу сорваться. Я не хочу показывать свою растерянность, но, видимо, уже слишком поздно.
Я поворачиваюсь к экрану, беру в руки бутылку и делаю несколько больших глотков, обжигая прохладным алкоголем глотку. Меня встряхивает.
Мэри смотрит фильм, обняв рукой меня за плечи. За окном совершенно темно, я не могу ничего различить, кроме нескольких уличных фонарей, кидающих в комнату парочку лучей.
Паззл в голове превращается в одну огромную картину. Я пытаюсь улыбнуться, но ничего не выходит. Вместо этого я достаю из кармана вибрирующий телефон и смотрю на экран.
Отвлекаясь от фильма, Мэрилин смотрит на меня, а я всё так же буравлю взглядом имя на дисплее.
— Привет, — хрипло говорит Шеффилд, и я чувствую, как внутри меня словно рушится стена, превращаясь в пыль.
— Дастин, — тихо говорю я, шокируя этим Мэрилин.
Да, я впервые назвала его по имени…
Женщина приподнимается, садится прямо и смотрит на меня. Её глаза расширились, она выглядит такой встревоженной, что мне приходится перевести взгляд вперед, уперев его в стену.
Шеффилд молчит. Кажется, он тоже не может собраться с мыслями. Я прикусываю губу, закрываю глаза и молча слушаю тишину в трубке.
— Я надеюсь, что у тебя всё хорошо, — говорит он, разрывая молчание.
И бросает трубку.
Я молча встаю с пола, оставляя телефон.
В моей голове бушует такая яростная буря, что становится трудно дышать. Мои ноги подкашиваются, но я выхожу на улицу и подхожу к машине, прижимаясь к ней спиной.
Я начинаю скатываться вниз, садясь прямо на землю и поддаваясь сжирающей изнутри панике. Позволяю ей рвать меня на части, сжигать воздух в лёгких, ломать разум, превращая его в осколки. Моему восприятию не поддается совершенно ничего.
Мэрилин выглядит испуганной. Её глаза в страхе смотрят на меня, оценивая моё состояние как «опасное». Почему-то я была уверена в этом, как никогда раньше.
Думаю, она была права. Я знаю, что она права.
Мэри протягивает мне руку, я хватаю её, поднимаясь на ноги. Она помогает мне не углубляться всё дальше и дальше туда, откуда я, боюсь, уже не найти выхода.
Женщина обнимает меня, прижимая так сильно, что я вряд ли могла бы вырваться.