24. Привет/Прости.
Чувствуя на себе взгляд, я открыла глаза и моментально проснулась.
У окна стоял Шеффилд, застёгивая пуговицы на рубашке. Он смотрел на меня, не сводя глаз даже тогда, когда я его поймала.
Я села, проводя рукой по волосам и всё ещё глядя на мужчину.
— Привет. — сказала я.
— Прости. — сказал он в ответ.
Я нахмурилась, недоумённо глядя на него и слегка опешив. Шеффилд молча присел рядом, даже не улыбаясь. Я уже видела это выражение лица раньше. Это было сожаление. Он поднял руку, касаясь тыльной стороной моей щеки, при этом скривив губы в печальной улыбке.
— Мне так жаль. — прошептал Дастин, отсутствующе покачав головой, словно совершил немыслимое злодеяние.
Я двинулась ближе, протягивая к нему руки, и он не смог ничего сделать: я уже прижалась к его груди, утыкаясь носом в шею и сглатывая горечь.
Почему сейчас мне кажется, что мы слабы одинаково?
Потому что я чувствую, как тело мужчины содрогается.
— Дастин, — шёпотом говорю я, отклоняясь и глядя на него.
Он закрывает ладонью глаза, и я вижу его стиснутые зубы. Шеффилд плачет.
У меня моментально пропадает всякое желание улыбаться. Я чувствую, как всё моё тело моментально напрягается. Это страх. Я боюсь так сильно, что не знаю, что делать. Руки немеют, и я совершенно обезоружена.
Уязвимость Шеффилда бьет меня под дых, и я не могу подняться на ноги.
Через две минуты полной тишины, нарушаемой лишь громким дыханием мужчины, он открывает глаза и смотрит на меня. В его глазах неизвестность. Я никогда не видела этого прежде.
— Что мне делать теперь? — всё так же шёпотом говорит Шеффилд.
Мне хочется обнять его, но я не могу пошевелиться. Его лицо — бледное, с красными пятнами. Когда-то я тоже так выглядела. И сейчас я понимаю, что, возможно, чувствовал Шеффилд.
— Ничего не нужно делать, — ответила я, с трудом держа в себе страх, — Ничего не нужно делать.
Взрослый мужчина, полицейский и мой друг, сидит рядом и красными от слёз глазами смотрит на меня с невыражаемым чувством. Я пытаюсь взять себя в руки, но ничего не выходит: я кидаюсь на Шеффилда, обнимая его за шею и тяжело выдыхаю, уткнувшись в его плечо.
Иногда мне начинает казаться, что он вот-вот треснет, и станет ещё хуже. Возможно, сейчас именно такой момент. Никто из нас не из стали, плоть и кровь, разум и душевные терзания — вот, что мы есть.
— Дастин, — говорю я, стараясь не отрывать взгляда от его глаз, — Пожалуйста, не надо ничего себе надумывать. Что есть, оно… Оно просто есть. Ничего не изменить.
— Может, надо подождать? — спросил он.
— Чего?
— Твоего совершеннолетия. — произнёс Шеффилд, сглатывая, — Я не могу принять то, что сидит во мне, Ри, это невыносимо.
— Я ничего не требую. — сказала я, — Я и не хотела тебя о чём-то просить. Ты всё же мой друг.
— И ты мой друг. — сказал Дастин, зажмуривая глаза и вздыхая.
Он поднялся с дивана и поправил воротник рубашки.
— Я приеду к вечеру, у меня есть несколько важных дел, — проговорил мужчина, — Ты никуда не денешься?
— Я буду с Мэри, — уверила его я, а потом он кивнул и покинул комнату.
Я взялась за голову, сидя в неоднозначной позе, словно сломавшись, и думала о том, как вернуть Шеффилду прежнюю уверенность в себе. С какой-то стороны, я знала, что это лишь временно, так как он слишком редко показывает, что слаб.
Как я и обещала, я была с Мэри.
Мы просидели весь день вдвоём, пересматривая разные фильмы и иногда отвлекаясь на небольшой перекус. Она обнимала меня, положив голову на плечо, а я даже не думала о том, чтобы двинуться с места.
Мне этого так сильно не хватало. Поддержки, дружбы. Я закрыла глаза, кажется, засыпая.
Когда ты кубарём катишься вниз, не имея даже возможности посмотреть на всю масштабность ситуации, в которой ты увязла по локти, важно иметь человека, который случайно будет проходить мимо.
День не был таким уж и насыщенным, но спокойствие и тихая и приятная атмосфера сделали своё дело.
Я уснула, проснувшись только под ночь, когда услышала глухой голос Шеффилда, заходящего в гостиную и безмятежно успокаивающего свою сестру.
Поднявшись с дивана, я потёрла глаза ладонью и посмотрела на него, слегка улыбаясь от того, что просто рада его видеть.
Счастливого, с уставшим, но таким безмятежным видом, что хотелось вскочить с места и обнять его, как самое дорогое, что есть у меня в жизни.
— Мы с Мэрилин обсуждали твоё возвращение в школу, — пояснил мне Дастин, садясь рядом и приобнимая за плечи, — Мне звонил твой директор, и сказал, что завтра начинаются занятия. Я взял расписание. Как ты себя чувствуешь?