— Сделаем вид, что я не бьюсь в конвульсиях ярости! К тому же, я отомстил! — Паха закурил, сжимая крепко сигарету губами. Ну, точно, ничего не меняется.
— Как это?
— Рассказал Маре. И он в гневе.
— Черт! Я приехал недавно.
— Я знаю, когда ты приехал, — вдруг игривый тон Боярина пропал, он толкнул меня в плечо и отвернулся, словно ему была неинтересна моя реакция. А я пошатнулся, потому что не ожидал. Я еще какое-то мгновение ощущал неприятное чувство в руке, а сам не сводил с друга взгляда. Мне было важно посмотреть в его глаза.
— Ты знал, что я в городе, и не появился? — теперь моя очередь была толкать этого упрямого барана.
— А откуда я знаю, помнишь ты меня или нет. Можно ли простому сотруднику полиции звонить тебе?
— У…у…у… Батенька, да я смотрю, что «внутренние органы» воспитали в тебе настоящую истеричку?
— Ладно, Олег, говори. А то ты выдернул меня со службы.
— Мне нужна видеосъемка с двух перекрестков.
— Пф-ф-ф… И все? — напряженно рассмеялся Паха.
— Да.
— Расскажешь, подсуечусь. Не будешь говорить, останешься ни с чем!
— Я Маре наберу. Мартынов за любой кипиш.
— Да? Наш Илюша уже месяц лежит в психбольнице! Его еле откачали от передоза, — глаза Паши стали такими холодными и колючими. Теперь я понял. Он не за себя обиделся. За Мару…
Я не знал, что сказать, потому что на каждый свой вопрос уже знал ответ. Как только нас с Боярой забрали в армию, Мартынов полетел, словно до этого мы его сдерживали какими-то невидимыми канатами. Мы, конечно, были не святыми. Познали, что такое травка, алкоголь, девушки… Если мы с Пашей делали акцент на девушках, то Мартын любил все остальное, не зная меры…
— Я не знал.
— Знаю. Ладно, задницу твою я потом надеру. Рассказывай, куда влез?
— К Моисею, — отнекиваться было бессмысленно.
— Хм… — мне показалось, что друг не удивился, на его лице скорее промелькнула тень облегчения, чем удивления. — Ну, конечно! Куда же тебе еще идти? Наемнику туда и дорога, — тихо прошептал Паша и нервно осмотрелся по сторонам. Он откинул голову назад, затем зачесал волосы и потер бородатый подбородок. — О причине можно не спрашивать?
— Можешь спросить.
— Но ты не ответишь.
— Не-а…
— Ты уверен? Да, что я спрашиваю? Тебя не переубедить! С самого детства рвешься туда, где шумно. Помню, как ты уговаривал меня пойти с тобой вместе в танкисты! Потому, что там шумно и весело!
— Да, — хмыкнул я.
Конечно, в танкисты нас не взяли, потому что уже в одиннадцатом классе вымахали под 180 см. Алексеич смеялся, говоря, что нас придется сложить вдвое, чтобы запихнуть в танк. Вот так разбиваются юношеские мечты. На распределении, нас с Пахой разбросали по разным войскам, его угнали в ракетные, а меня… дальше… Бояра после армии пошел работать в ГАИ, страстно желая стабильности и спокойствия. Он искал того, чего не дали ему в детстве. И вот он стоит такой стабильный и совсем не спокойный.
— Ладно, через полчаса на перекрестке у полицейского участка. Тебя встретят. Мне пора, — Паша обнял меня и прошептал на ухо — У*бок ты, Наскалов!
— Знаю, Паха, ой как знаю!
Я закурил, смотря вслед своему другу. Он перемахнул через бетонный забор и скрылся из моего поля зрения, оставляя чувство вины. Она, как кошка, скребла стены, сдирая слои контроля и спокойствия. Я неправ, но я не мог иначе! Просто не мог! Я раздраженно пинал дубовые желуди, которые со звонким стуком врезались в деревянный забор. Нужно закончить с дочкой «папы» и встретиться с друзьями, ведь так и планировал!
— Здорóво…
Я остановился и снял очки, чтобы лучше рассмотреть Лазаря, который сидел на капоте моей машины и пил кофе…. Сюрприз…
— Соскучился?
— Есть немного. Представляешь, как только в твою голову влетела таинственная гениальная идея, ты отправил меня домой, прямо как валютную телочку утром. С того момента сердце болит за тебя. Вот, решил не мучиться и навестить, — Серега протянул мне второй стакан, на котором, кстати, было написано мое имя.