— Мисс Косайл, вы просто невыносимы! — крикнул я, перекрывая рев двигателей. — Как ваш врач, я прошу — требую — чтобы вы немедленно вернулись внутрь! — Я снова ахнул. — Боже мой, на вас даже нет перчаток!
— С этим старьем в перчатках не разберешься, Сайлас, — сказала она, улыбнувшись в мою сторону и тут же снова уставившись в камеру. — Но все в порядке. Когда перестаю их чувствовать, я понимаю, что пора зайти внутрь, сменить кассету и окунуть пальцы в стакан теплого бурбона. — Вспышка сработала снова. Свет пульсировал на борту «Деметры», обводя двигатели, стойки, гондолу, оболочку, в то время как меньшая его часть очерчивала огромные, неприступные ледяные стены, между которыми мы скользили. — О, это хороший снимок. Это будет круто!
— Если вы не доживете до того, чтобы увидеть это напечатанным, какой в этом смысл?
— Не будьте таким занудой, Сайлас. Девушка должна делать то, что должна. Особенно в моем положении!
— Сколько бы ни платила вам «Дейли Юпитер», я надеюсь, это того стоит.
Покачав головой, прикрытой капюшоном, она неохотно уступила моему беспокойству, отодвинулась от ограждения и поставила обе ноги на трап. — В любом случае, на данный момент я закончила. Нельзя слишком быстро использовать эти вспышки, иначе мне нечем будет светить, когда мы доберемся до подземного мира. Кроме того, нужно напечатать текст. — Она сунула камеру мне в руки. — Держите. Помогите девушке, ладно?
— Я благодарен за звук этих двигателей, — сказал я. — Это единственное, что помогает мне уснуть, если не считать граммофона герра Брукера и адского стука вашей пишущей машинки.
— Люди в Покипси должны знать, что с нами происходит, Сайлас. Но вам не стоит жаловаться. Фрици подарил мне самую легкую и бесшумную пишущую машинку из когда-либо созданных.
— В таком случае, передайте герру Брукеру, что с ней еще нужно кое-что доделать.
Я уже был готов вернуться в гондолу, когда она внезапно взяла меня за руку. — Смотрите. Подъем впереди становится круче. Боже правый, мы действительно начинаем спускаться!
Я с трудом сглотнул, борясь со страхом. — Если Топольский хотел зарыться в Землю, ему следовало взять с собой проходческий комбайн, а не дирижабль!
— Как знать, может быть и то, и другое. — Ее капюшон касался моего лица, оторочка из меха щекотала мне щеки. — Вы странная рыба, вы знаете об этом?
— Я странная рыба?
— Вы подписались на это, как и все мы. Вы всегда знали, что, по мнению этого глупого казака, он найдет. Так почему же вы ведете себя так, будто никто никогда не говорил вам, что мы ищем вход в полую Землю?
— Я был прекрасно осведомлен о его намерениях, мисс Косайл, — спокойно ответил я. — Я просто не верил, что хоть что-то из этого может быть правдой. Тем не менее, это была работа. Мои обязанности требовали, чтобы я заботился о благополучии экипажа и экспедиционной группы, а не покупался на всякую чепуху о дырах на дне планеты.
— Это позор. Потому что, похоже, мы действительно нашли свою дыру, не так ли?
Пол перед нами не просто становился круче. Он превратился в почти вертикальную шахту, дно которой было чернее чернил.
Боже мой. Там не было… ничего.
— Выше нос, Коуд, — сказала Косайл.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
«Деметра» спускалась. Шахта — расщелина Топольского — была достаточно широкой, чтобы пропустить весь дирижабль, но свободного места вокруг нас было всего около пятидесяти футов. Наши двигатели теперь не гнали нас вперед, а использовались для того, чтобы удерживать нашу позицию как можно ближе к середине шахты, что требовало от Мергатройда большого мастерства. Из газового баллона медленно вытекал водород, чтобы уменьшить нашу плавучесть и позволить нам погрузиться в постоянно сгущающийся воздух расщелины. Это было не совсем путешествие в один конец, так как мы могли снова подняться, сбросив балласт (операция, конечно, была запланирована заранее), но все равно это можно было предпринять только один раз.
«Деметра» быстро скрылась за пределы видимости дневного света. Лучи антарктического солнца проникали в шахту всего на несколько сотен футов, а затем все погружалось в темноту. Опять же, это было учтено. Из гондолы торчали прожекторы, расположенные парами под таким углом, что их пересекающиеся лучи освещали определенное расстояние от дирижабля. Пока Ван Вут и Мергатройд регулировали двигатели и управляли нашим снижением, Мортлок и другие члены экипажа постоянно сообщали приблизительную дальность полета и направление.