— Это одно из благословений.
— Хотелось бы верить, что он отдохнет, но, думаю, нам нужно будет отъехать подальше от Сооружения, прежде чем это станет возможным. Оно оказывает на него сильное влияние. Мы видим любопытный объект, возможно, путешественника из другого мира, поднявшегося снизу или упавшего из космоса, в любом случае, застрявшего в корке, как слива в пудинге, но Дюпен видит нечто совершенно иное. Головоломку, требующую решения.
Он нахмурился, поняв, что я имею в виду. — Разве нас тоже не привлекает загадка?
— Но я думаю по-другому. Это ваша экспедиция, а не моя. Единственная причина, по которой я покинул Англию, — это работа, Рамос. Я был бы очень рад стать провинциальным врачом, если бы это оплачивалось. Дом, жена, вид на море, но не слишком близкий, чего мне было бы достаточно. — Я самоуничижительно улыбнулся. — Любопытство — удел других мужчин. Я пришел на борт «Деметры», потому что там была срочная вакансия, а условия найма были слишком хорошими, чтобы от них отказаться. И все же я не отрицаю, что здесь кроется интригующая тайна, и, возможно, важная. Теперь, когда я это увидел, мне хотелось бы знать, для чего предназначено это сооружение, откуда оно взялось и кто его прислал. Это основные человеческие вопросы.
— Я тоже разделяю их.
— Но я не уверен, что Дюпен понимает. Я думаю, что его интерес начинается и заканчивается решением конкретной головоломки, имеющей отношение к геометрии. Он видит в Сооружении что-то, что нужно решить, например, загадку или паззл, и его интерес не простирается дальше этого решения.
— Отличаемся ли мы от других?
— Так и есть, — настаивал я. — Если бы вы увидели двух людей в пустыне, играющих в шахматы, спросили бы вы себя: каков конечный результат этой игры? Или вы бы спросили: кто эти люди? Почему они играют в шахматы в пустыне? Кто их послал? Хотели ли они приехать сюда?
— Дюпен не стал бы задавать эти вопросы, — согласился он, слабо кивнув. — Но первый вопрос привел бы его на грань безумия, если бы он не смог найти ответ.
— Мне нравится этот мальчик, — сказал я. — В нем есть честность, и я старался быть добрым в ответ.
— Вы всегда были добрым, Сайлас. Но сейчас я должен побеспокоить вас странным вопросом.
Я кивнул, вспомнив, что именно он попросил встретиться. — Что это?
Рамос порылся в кармане и что-то достал. В его ладони это выглядело еще более нелепо и похоже на игрушку, чем в моей.
Я увидел, что это был маленький пистолет.
— «Дерринджер» девяносто пятой модели. Пусть вас не вводит в заблуждение его размер. Он все еще способен убить человека. — Он посмотрел на него с некоторым отстранением. — На самом деле, двоих людей.
— Вы нашли это у него?
— Да. Я быстро справился с этим и успел обыскать его, пока Мергатройд на мгновение отвлекся в поисках ключа, который запер бы его в каюте.
— Вы не сказали Генри.
— И Ван Вуту тоже. В моем контракте нет ничего, что обязывало бы меня к этому, и я думаю, что у Топольского и так достаточно трудностей. — Он сжал пальцами короткоствольное огнестрельное оружие. — Опасность нейтрализована. Возможно, у него были дополнительные патроны, но я уверен, что это был единственный пистолет, который у него был. — Он кивнул в сторону темноты за окном моей каюты. — Я собираюсь избавиться от него очевидным способом. Возможно, если внизу есть троглодиты, они сочтут это приятной безделушкой, подаренной богами.
— Я заметил, что вы могли бы избавиться от нее по дороге сюда.
— Я хотел, чтобы вы это увидели, чтобы мы оба могли быть уверены в том, что произойдет.
— События?
— Вы знали об этом оружии, Сайлас. Вы правильно предупредили меня, что он носил его при себе.
У меня не было выбора, кроме как признать это.
— Я знал.
— Но как вы могли узнать? Он был хорошо спрятан. Я всю свою жизнь наблюдал за другими людьми, которые могли быть вооружены, а могли и не быть. Я научился очень хорошо распознавать признаки того, что что-то скрывается, и все же я не знал, что у него был этот пистолет. Да, девяносто пятую модель «Дерринджера» трудно обнаружить, но вы все равно знали. — Он испытующе посмотрел на меня. — Откуда вы могли знать?
Я сказал: — Не уверен. И боюсь, что, если я попытаюсь объяснить, откуда я мог знать, вы обратитесь к капитану с просьбой освободить меня от моих обязанностей.
— Скажите мне, Сайлас.
— Я знал, что у него был пистолет, потому что помнил, как он им пользовался. Я наблюдал за его лицом, ожидая момента, когда он наверняка выдаст свои чувства. Там был пляж. Скалистый берег, где-то в холодном месте. Кажется, в Патагонии. Вы разозлились на него, потому что узнали что-то о его лжи, точно так же, как и мы сейчас.