— Уверены, что ваши люди из планетарного патруля не позволят нашим скромным приключениям превзойти себя? — спросил Мергатройд. — Они летят в космосе, а не парят внутри Земли! Вы не можете оставить нас в подвешенном состоянии, дорогой доктор.
— Я бы сказал, что подвешивание — это именно то, что мы делаем.
— Может быть, я просто не в себе, но я даже не помню, куда мы добрались, — сказала мисс Косайл. — Был ли космический дредноут на грани того, чтобы быть захваченным существами-лягушками, или существа-лягушки были на грани уничтожения космическим дредноутом?
— Вы бы вспомнили, если бы не заставляли его постоянно менять это, — покраснев, сказал Мортлок, бросаясь на мою защиту. — Я не хочу вас обидеть, мисс, но если бы вы просто позволили ему продолжать писать, вместо того чтобы придираться все время, он бы уже закончил.
Я застыл на своем легком стуле с тканевой спинкой. — Все в порядке, Мортлок. Я не возражаю против критики мисс Косайл. На самом деле, приветствую ее. Если бы ей не было на что жаловаться, я бы беспокоился, что случайно сделал что-то не так.
Мисс Косайл задумчиво кивнула. — Это, безусловно, своеобразный литературный подход. Некоторые люди могут сказать, что, заранее ответив на разумные возражения, вы избавите себя от необходимости писать в дальнейшем, но, полагаю, решать вам.
— Вы правы, — сказал я. — И в связи с этим, боюсь, что масса критики — действительно, вполне обоснованной критики — вынуждает меня просить о перерыве.
За столом раздались стоны. Даже мисс Косайл и Ван Вут присоединились к ним, хотя в случае с первой, я думаю, это было скорее разочарование из-за того, что она не смогла раскритиковать последнюю часть.
— Вот теперь вы становитесь совсем безжалостным, да! — воскликнул герр Брукер. — Я хочу знать, что находится за тепловым барьером!
— Отлично сказано, Фрици! — зааплодировала мисс Косайл. — Нам всем просто не терпится узнать, что находится по ту сторону тепловой… штуковины.
— Я тверд в своем решении, — сказал я с тяжеловесной решимостью.
Ван Вут издал задумчивое урчание откуда-то из глубины своего горла. — Значит, решено. Прежде чем мы закончим, друзья, может быть, выпьем за беднягу, который расстался с жизнью несколько часов назад?
— В самом деле, — сказал я, радуясь, что не нахожусь в центре внимания.
Ван Вут наклонился к своему старшему офицеру. — Напомните, как звали этого парня, дорогой друг?
К началу утренней вахты проход был проложен на все четыреста футов, которые отделяли нас от места крушения «Европы». По всей длине была протянута телефонная линия, что облегчило связь через пропасть. Что еще более важно, трап был протестирован, и группы людей ходили туда-сюда с все более тяжелыми грузами. Были даны заверения, что теперь он достаточно безопасен для экспедиционного отряда или для тех, кто остался от этого отважного отряда.
Компания состояла из герра Брукера, Рамоса, мисс Косайл, Мергатройда, Мортлока и меня. Топольский оставался взаперти. Дюпен хотел пойти, но я настоял, чтобы мальчик оставался в постели, и на этот раз меня послушали.
Собрав свое снаряжение, мы отправились в путь, взобравшись через оболочку на верхний проход, а затем на сам проход.
Ни одна часть этого перехода не была приятной. С каждым пройденным шагом меня преследовал постоянный страх упасть, но все совершилось без происшествий с кем-либо из членов группы. Что касается меня, то темнота помогла. Усилием воли я обнаружил, что могу притвориться, будто это твердая поверхность, давящая на нас, как угольный пласт, а не отсутствие материи. Четыреста миль показались бы мне меньше, чем эти четыреста футов, но как только я преодолел их, я понял, что смогу вернуться на «Деметру», и этот ужас, по крайней мере, немного ослабил свою остроту.
Нельзя сказать, что последняя часть была легкой. Конструкция «Европы» отличалась от конструкции «Деметры»: она представляла собой единую газонаполненную оболочку, а не трубчатую оболочку с отдельными подъемными ячейками. Это исключало возможность проникнуть в нее сверху любым способом, кроме как спуститься по цепочке лестниц, которые были перенесены через проход и прикреплены к внешней ткани ее оболочки. Хотя каждый из нас был надежно привязан веревкой, когда мы спускались по лестницам, иллюзия, которую я смог создать у себя, когда шел по потолку, теперь была полностью разрушена. Последняя из лестниц находилась даже на выступе, так что моя голова торчала дальше, чем ноги. Несмотря на неизвестность, с которой мы столкнулись внутри разбившегося судна, я испытал облегчение, оказавшись в относительном укрытии его гондолы, где, по крайней мере, были металлические и деревянные экраны, закрывавшие пустоту на расстоянии вытянутой руки.