Гондола прогнулась по всей длине, ее иллюминаторы разлетелись вдребезги, а механизмы управления были разорваны и перепутались без всякой надежды на ремонт. Но не было такой части, до которой мы не могли бы дотянуться, и, убедившись — в меру нашей уверенности — в том, что конструкция судна по-прежнему достаточно прочна, чтобы выдержать наш вес, мы прокрались на борт с манерами воров-домушников, не желающих потревожить ни одну крупинку пыли.
Мы не ожидали найти выживших, но их не было. Не было и тел, которые можно было бы найти. Наш первый поиск был достаточно тщательным, но во время второго мы обыскали каждый шкафчик, и история повторилась. Поскольку экипаж дирижабля никак не мог проползти обратно по потолку и подняться по трещине, не оставив следов своих веревок и приспособлений, оставались только две возможности: они упали в пустоту, возможно, предпочтя это медленной, затяжной смерти; или они были где-то внутри Сооружения.
Открыв ящик с припасами, Мергатройд усомнился в первой возможности.
— Мы знаем по числу коек, что их экипаж состоял из шести человек, и это кажется правильным для дирижабля такого размера. — Он запустил руку в картонные коробки и жестяные баночки, которые все еще лежали в ящике. — Этих пайков им хватило бы еще на много недель, если бы они были осторожны. Сгущенное молоко, кофе, шоколад — нам почти стыдно за это. В качестве балласта также есть питьевая вода, и ее много.
— Если бы они знали, что спасения нет, — сказал Брукер, — имело бы для них значение, что их запасы еще не закончились? Я думаю, что нет. Их судьба была бы такой же, да?
— Для логичных людей это не имеет значения, сэр, но многие ли из нас обладают безжалостной логикой? Если бы эти ребята думали, что смогут продержаться еще несколько дней, они бы так и делали, до последней капли.
Брукер покачал головой, разочарованный таким предположением.
— Германский разум принял бы холодные факты. Лучше умереть с честью, да, чем вести недостойную борьбу за последнюю каплю пропитания.
— Хорошо, что не все мы мыслим по-немецки, — сказал Мергатройд.
Пока в нашей группе не разразилась вторая мировая война, я проверил другие их запасы, включая медикаменты. Все самое необходимое по-прежнему было на месте и в достаточных количествах. Кое-что из этого, конечно, можно было бы переправить обратно на «Деметру», чтобы пополнить мои собственные запасы. Мне казалось позорным, что все это пропадет даром.
— Тогда мы должны смириться с неизбежным, — сказал я. — Если эти люди не падали, а у них не было причин падать всем, значит, они вошли в Сооружение по соседству с нами. Мы не должны удивляться. Оно привлекло сюда обе наши экспедиции, как мотыльков на одно и то же пламя.
— Не уверен, что мне нравится быть мотыльком, — сказал Мортлок.
— Давайте посмотрим, какие следы они оставили после своего отбытия, — сказал Брукер. — Журналы, дневники и так далее. И давайте посмотрим, какое снаряжение нам следует ожидать найти в экспедиции такого рода, но которое отсутствует. Это скажет нам, что они взяли с собой, да.
Мергатройд открыл один из шкафов, которые мы уже осматривали во время нашей первой проверки. Внутри было шесть легких коробок, каждая размером с небольшой чемодан.
— Я увидел это, когда мы разбирали, но не подумал открыть, — сказал он, доставая одну из коробок и ставя ее на раскладной столик. — Мне кажется, что она пустая, но мы должны проверить.
— Высотный дыхательный аппарат тринадцатой модели, — сказал Брукер, прочитав напечатанную этикетку, прикрепленную к крышке коробки.
Контейнер действительно был пуст, как и остальные.
— Я обыскал другие шкафчики, — сказал Мергатройд, — и там тоже нет никаких признаков одежды для холодной погоды. Они наверняка взяли ее с собой.
— Значит, они ушли в этом снаряжении, — сказал я. — Воздух в этой пустоте плотнее, чем на уровне моря, так что особой необходимости в респираторах не было. Но, возможно, они принимали меры предосторожности на случай того, с чем могут столкнуться в Сооружении. Кто знает, какие неприятные запахи могут содержаться в этой штуке?
Рамос снова потянулся к пустой коробке, как будто в ней была подсказка, которую мы все упустили. Он провел пальцами по этикетке, бормоча что-то себе под нос.
— Тресе.
— Что это? — тихо спросил я.
— Тресе, Сайлас. Тринадцать. — Тем же тихим голосом он добавил: — У меня такое чувство, что это уже беспокоило меня раньше.