— Тридцать секунд, — сказал я. — Это все, что я вам позволю. Большинство людей выдерживают этот период, хотя и с различными последствиями.
Рамос явно почувствовал, что со мной невозможно договориться. — Это правильный поступок, Сайлас.
— Вы вынудили меня пойти на это. Помни об этом.
— Это не должно быть на вашей совести.
— Хорошо, — резко сказал я.
Рамос подошел к мальчику. Когда он поднес церебральный усилитель на расстояние вытянутой руки, Дюпен бросился к нему, вырвал из рук коронеля и опустил на свою мокрую от пота макушку. Разумеется, ничего не произошло, поскольку усилитель управлялся с помощью набора пультов дистанционного управления, встроенных в портативную консоль, скрытую в откидной крышке контейнера из дюраллоя.
Я щелкнул первым из двух переключателей. — Питание церебрального усилителя.
От аппарата исходило жужжание и красное свечение.
Я отметил сигнальные лампочки на пульте.
— Питание стабильное. Держи его, Рамос.
Он обнял мальчика крепко, но осторожно. — Я здесь.
Взглянув на часы над столом, я нажал на второй переключатель. — Начинаю ввод.
Дюпен застыл, его челюсть напряглась, когда он запрокинул голову в экстазе возвышенного интеллекта.
Жужжание усилилось; красное свечение превратилось в сердитую пульсацию.
— Я вижу это… — Дюпен силился заговорить, его голос прерывался от благоговения и ужаса. — Ограничивающие петли… От A до H, от I до J, от J до A. Пересечение восточного участка с самим собой! Порядок расположения точек квинтуплета! Я не мог этого видеть, но теперь я это вижу!
— Спокойно, — пробормотал я, когда часы пробили четверть минуты.
— Сечения образуют тетраэдр! Тетраэдр гомеоморфен сфере! Достигнуто самопересечение!
Часы показывали двадцать пять секунд. Мой палец завис над переключателем, готовый отключить усилитель.
— Еще чуть-чуть! — закричал Дюпен. — Я должен проверить решение! У вас будет только один шанс сделать все правильно! У нас нет времени совершать еще одну ошибку…
— Дайте ему то, что нужно, — сказал Рамос.
— Нет, — сказал я, щелкая выключателем. — Тридцати секунд в этой штуке более чем достаточно. Для него это уже, наверное, целый час.
Дюпен в изнеможении откинулся на спинку кушетки, когда жужжание аппарата стихло, а красное свечение исчезло. Рамос убрал усилитель со спокойным выражением на лице.
— Этого было достаточно, Дюпен? Вы увидели то, что хотели увидеть?
Дюпен медленно задышал. Его веки затрепетали. Он провел костяшками пальцев по губам, смахивая пену. — Я видел это. Понял. Хотел убедиться… Его глаза наполнились слезами. — Вы должны были позволить мне убедиться! Если они найдут ошибку в моем анализе, они забудут обо мне!
— Я верю в вас, — сказал Рамос. — В вашем анализе не было ошибки. — Затем, с нотками страха в голосе. — Вы… помните это?
— Да! — воскликнул Дюпен. — Конечно, я…
Раздался стук. Я инстинктивно повернулся к двери, прежде чем внезапно осознал, что звук исходит не изнутри корабля, а снаружи. Он исходил с противоположной стороны маленькой каюты, со стороны портала во внешней стене.
Стук повторился.
Не говоря ни слова, я подошел к порталу. Его закрывал скользящий дюраллоевый щит. Я нажал на рычаг, и щит отлетел в сторону.
— Что случилось, Сайлас? — спросил Рамос, все еще с сочувствием глядя на мальчика.
Я выглянул через портал. Ада Косайл стояла совсем рядом. На ней был облегающий желтый скафандр старинного дизайна, который принадлежал эпохе хрупких кораблей и примитивной атомной энергетики. Нашивка миссии, флаги забытых наций. Она висела на внешней стороне «Деметры», одной рукой держась за поручень обслуживания, а другой медленно водя пальцем перед лицевым щитком. Ее лицо проплывало за зеркальной поверхностью шлема. Ее губы шевелились, и я читал их с легкостью сновидения.
Впусти меня.
Визор затуманился и очистился. За ним виднелись открытые глазницы, две вертикальные щели там, где должен был быть нос, а под ними — оскаленная пасть из зубов и костей.
Я кричал, пока мир не растаял.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— Хорошо, — сказала Ада Косайл, все еще сидя передо мной на корточках в своем желтом нагрузочном костюме. — Ты снова в каюте. Я должна отдать тебе должное: ты придумал фантазию, которая не только объясняет все предыдущие… — Она восхищенно покачала головой. — Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы дозвониться до тебя. Помнишь, я говорила, что у нас было в лучшем случае двести часов? Зачеркни это. Сейчас мы рассчитываем на что-то около ста пятидесяти. Я потеряла тебя еще на два дня, Сайлас! Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.