-Пап... - как только он поднял на меня свои прозрачно-голубые глаза, сердце перестало колотиться. Замерло, сжавшись от переизбытка эмоций, которые может вызывать только родной человек. Отец чуть прищурился и снова опустил голову. Захотелось сесть у его ног, как в детстве, распустить волосы, чтобы неумелые мужские руки пытались заплести косу. Но удержалась, подойдя к окну. Не могла отступить, потому что именно сегодня я должна сказать ему все.
-Где ты была?
-Дома.
-Почему тогда не открыла дверь? Ты же слышала, что я приезжал? Да?
-Потому что не хотела, пап. Я никого не хотела видеть. Даже тебя. За последние полгода я становилась невольным свидетелем чего-то ужасного слишком часто. Ты так не думаешь? Не хочу больше. Мое везение плюс твой образ жизни.... В итоге мы имеем то, что имеем.
-Вернись домой.
-Нет. Больше я не вернусь. Собственно, и сейчас приехала, чтобы собрать последние вещи. Я сняла квартиру недалеко от универа. А еще нашла работу. Буду помогать в детском реабилитационном центре при интернате.
-Что? Что ты говоришь? – он резко встал. Широкая ладонь сомкнулась, зажимая старого, и без того потрепанного медведя в крепкой хватке. Слышала, как трещит старая рассохшаяся ткань.
-Я не вернусь. – Смогла произнести это только после глубокого выдоха. Старалась не сорваться на крик. Пыталась оттянуть назревавший скандал. - Я то и дело слушаю тебя. Тебе самому не надоело?
-Что именно?
-Ты не считаешь гадким то, что подбираешь мне мужика? Ты думаешь о том, что не тебе жить с ним? Не думаешь, что он ляжет в постель к твоей дочери?
-Прекрати! Ян... - пальцы отца разжались, а сам он сел на край кровати, обхватив голову руками.
-Нет, ты подумай, пап... Каково это думать о том, что совершенно посторонний мужик придет, снимет носки и завалится в твою кровать. А я должна терпеть? Должна? Для чего? Для тебя? Чтобы отцу было покойно? - сама не заметила, как перешла на шепот. На крик не было сил, из меня будто выкачали всю энергию, забрали силу, лишив возможности кричать. - Это противно, пап... Сокурсницы щебечут о влюбленности. Они заходятся от эмоций, описывая своих избранников. Могут вспомнить все: запах, привычки, тон голоса, походку. А я? Вынуждена безропотно принять все, что уготовил отец. Я никогда не думала об этом, потому что любила... - заметила, как отец вздрогнул, выронив медведя. – И сейчас люблю, но так больше не будет.
-Прекрати. Ты же знаешь, что и я люблю тебя!
-Тогда почему ты лишаешь меня права любить. Я тоже хочу напиться этим чувством до головокружения. Хочу думать только мгновениями. Отрывками, порой не связанными между собой. Отключать мозг, когда он рядом и существовать инстинктами. Хочу быть пьяной от ощущения наполненности, целостности. Мечтать о будущем. Строить планы и придумывать имена нашим детям. Ревновать так, чтобы хотелось убить каждую, желающую подойти ближе, чем на шаг. Хочу влюбиться по уши, чтобы не спать ночами, чтобы сердце замирало от разлуки! И реветь хочу, придумывая во влюбленной голове разные глупости. Хочу надевать короткую юбку только для того, чтобы насладиться яростным движеньем желваков. Робко поеживаться, ловя откровенные взгляды. Хочу!!!!! Хочу! Папа! Хочу бежать домой, чтобы порадовать ужином. И просыпаться ночью, упиваясь видом его лица в отблеске луны.
-Я хочу, чтобы ты уехала из страны. Единственное мое желание – обезопасить тебя. Потому что я чувствую, что надвигается смутное время, Ян.
-Пап! Да когда у тебя были светлые времена? Когда? Ответь!
-Когда твоя мать была жива, тогда и были эти светлые времена. Хотелось возвращаться домой и не влезать в паутину городской грязи. Когда Томы не стало, я думал, что теперь можно обнажать ствол и делать все, что угодно. По рукам бежали мурашки свободы, думал, что больше ничего не держит. Не связывает. Надеялся, что тугая хватка страха навсегда исчезнет, позволив дышать полной грудью. – Отец резко схватил меня за запястье, развернув к себе. – Но нет. Я был так глуп. За дочь переживать оказалось гораздо больнее. Это, как отрывать свою плоть по маленьким кусочкам, не позволяя ране зажить. Гораздо больней, Ян... Вижу, что глаза твои засияли. Вижу каждое изменение мимики, ловлю мгновения задумчивости и такие необъяснимые улыбки. Расскажи мне, Яна. Сама расскажи...