-Хочешь моей безопасности, тогда дай свободу. Слышишь? Я задыхаюсь. Иногда по ночам просыпаюсь от боли в легких. Открываю глаза, судорожно мечтая не оказаться дома. В своей гребаной комнате, больше похожей на тюремную камеру не по виду, а по ощущению. Не хочу просыпаться по утрам, проигрывая предсказуемый день с точностью до минуты. Мне уже так много лет, а я до сих пор ничего не видела, находясь под крылом отца. Пап, не мне тебе рассказывать, что жизнь слишком коротка. Очень. Она промчится, оставив только россыпь морщин на лице и вечные вопросы – ЕСЛИ БЫ.... Мы будем с тобой встречаться по выходным. Ходить в рестораны и смотреть кино, треская попкорн. Вот чего я хочу! – дернула руку, освобождая ноющее запястье. Отец расширил глаза, но сдержался. – Хочу отца, а не охранника. Очень хочу. Хочу сообщений, и возможности приезжать в гости. Да, черт побери, хочу, чтобы ты начал жить, прекратив оплакивать прошлое. Хватит, отпусти маму. Отпусти нас, выдохни! Я так много, чего хочу.... Папа... - чувствовала, как по щеке заскользила слеза. Смахнула и крепко сжала ледяную отцовскую ладонь обеими руками. – Посмотри на меня. Я жива. Я рядом. Но дай мне возможность жить. Просто жить...
-Яна, не уводи разговор...
-Я сняла квартиру, но надеюсь, что ты возьмешь на себя хлопоты по ее покупке? Она и правда нравится мне. Мне там спокойно и хорошо. Не люблю жить не у себя.
-А что с твоей квартирой? Чем она тебя не устраивает?
Я застыла на мгновение. Черные, как ночь воспоминания обрушились лавиной, заволакивая всю ясность сознания. Казалось, что позвоночник покрылся инеем страха, сковывающим тело в зябкой хватке. Не могла туда вернуться. Не хотелось вспоминать, что стала заложницей в собственной квартире, понимая, что нет безопасного места для меня. Нет его. Именно поэтому отправила Куранова собрать мои вещи, именно поэтому Лазарь, как заведенный искал квартиру в доме Олега. Хотелось быть ближе. Там мне спокойно. Там мне хорошо.
-Слишком далеко от университета, да и вокруг одни бизнес-центры, даже ночью окна светятся от ярких вывесок. Выходишь на улицу, а на ней нет людей. Одни снобы в костюмах, пробки из статусных кортежей. Ни одного взгляда, люди, как заколдованные смотрят в светящиеся экраны смартфонов, умудряясь передвигаться по тротуару, не задевая друг друга.
-А выбор твой случайный? – отец осторожно освободил свою руку и стал ходить по комнате, сложив ладони за спиной. Его тяжелые шаги разрушали хрупкую тишину. Повернулась, чтобы встретиться взглядом. Он не отстанет, пока не просканирует меня своими глазами. Так пусть смотрит.
-Нет, папенька. Он не случайный. В районе универа есть только один современный жилой комплекс с охраной. Или мне рассмотреть варианты хрущёвок? Там их предостаточно.
-Не передергивай. – На миг показалось, что губы отца дернулись в усмешке.
-Куранов...
-Что?
-Куранов там купил квартиру недавно. Будет всегда рядом. И семья мне его понравилась. Такие девчушки хорошенькие. А жена у него просто супер! Она моя ровесница, а уже трижды мама. Боже, пап... У меня даже нет подруг.
-Яна? Это все причины?
-Нет....
-Ну?
-Я же говорила тебе! Работу нашла. Буду ходить три раза в неделю в детский центр.
-Ты действительно хочешь этим заниматься?
-Пап, я хочу хоть чем-нибудь заниматься. Очень хочу. Да и Марат говорит, что мне понравится. Коллектив хороший, молодой, современный. Им помощь нужна. Хотя... Это еще не известно, кому из нас это нужно больше.
-Какой Марат? – отец перестал курсировать, застыв у двери. Глаза блеснули, а руки сложились в замок на груди.
-Ну? Ты что забыл, как он закидывал мне эскимо в окно, когда у меня была ангина? Прочитал где-то, что поможет.
-Ага.. Мать его! Помогло. Потом провалялась в больнице недели две.
-Три, папочка... Три....
-Виктор Викторович! К Вам пришли! – голос тети Маши с первого этажа, заставил разорвать зрительный сеанс гипноза. Отец как-то нервно хлопнул себя по лбу, начав растирать морщинистую кожу. Он закрыл глаза и стоял в полном безмолвии несколько минут. Не могла оторваться от него, наслаждаясь каждым его движением. На нем не было привычного костюма. Голубая рубашка, заправленная в светлые джинсы, делали его моложе. Даже дерзкие кудри с яркой проседью стали не так бросаться в глаза.
Папа раскинул руки, приглашая прижаться к нему. Выдохнула и, сделав шаг, утонула в сумасшедшем аромате детства. Отец никогда не менял парфюм. Старый, правда, уже пустой бутылек, всегда стоял на прикроватной тумбочке. Это был последний подарок от мамы. С тех пор он всегда пахнет одинаково. Но я ощущала этот аромат как-то иначе. Для меня отец был жаром. Таким обволакивающим, приторным, но родным.