увядающем в летнем засушье,
Без стремления к счастью,
без прочих надежд и желаний.
Я любить не умею.
Куда мне от этого деться?
Вы не раз говорили
о странном моём бессердечьи,
О забывчивом нраве
и к Вам отношеньи беспечном...
Только что же так ноет в груди
при отсутствии сердца?
(Надежда Капошко)[
-Ты один? - Мара встретил меня в дверях приватной кабины ресторана "Шарджа". Администратор забрал мое пальто и, отвесив низкий поклон, скрылся за несколькими перегородками.
-Да, у него появились срочные дела. Ну? Говори. Чего вызвал? - официантка, одетая в по-восточному яркую паранджу, внесла позолоченный поднос , на котором стоял чайник, пиалы с закусками и восточными сладостями.
-Поешь? - Мара отложил кальян и сел, скрестив ноги в позе лотоса. Руки, на миг поднявшиеся над низким столиком, безвольно упали на колени. - Мне становится так спокойно в восточной обстановке. Как-то уютно, по-домашнему!
-Может, пора уже осесть где-нибудь, перестав проводить ночи у телок. Ты хоть их проверяешь? Или все-таки надеешься на легкую смерть от яркого букета инфекций? - закурил, внимательно рассматривая растрепанного Илью. - Мажор? Завязывай? Я думал, что строительство трека станет для тебя отдушиной, что ты захочешь жить!
-Дядя Олег! Завязывай! А давно ли я жил? - Илья поднял голову, блеснув ярким блеском карих глаз. Этот взгляд, движение губ, гуляющие желваки. Все говорило о вызове. И взгляд. Такой прямой и острый. - Давно ли ощущал радость от первых лучей солнца? А, Олежа? Да и не мне тебе об этом говорить. Ты ж смотреть-то на нас стал только недавно. Все ждал, что мы исчезнем, как призрачные страхи в твоей душе. Ты же смотришь на меня, как явление временное. Подобное эксперименту, за который никто не берет ответственность. Подпустил к своим делам только для того, чтобы я был на виду. Чтобы не попал снова в больничку. ДА?
-О! Поговорить захотелось? Давай... - я скинул пиджак, перебросив его через мягкую спинку дивана. - У меня есть пара часов. Готов выслушать все твои претензии к своей скромной персоне. Только мораль мне не ясна. Не можешь найти свое место в этом бренном мире или наоборот? То, что выбрал ты, не нравится таким, как я и твой отец? Так ты скажи нам. Скажи честно, что решил снюхаться. Что именно в этом ты нашел свое призвание. Именно под коксом ты видишь мультики красочней, чем реальность. Давай. Но только я жду честности от тебя. Просто скажи.
-Сначала мне так хотелось смыться из больницы. А теперь... Теперь хочу обратно!- Илья снова затянулся кальяном, выпустив густое облако ароматного дыма. - Да, хочу обратно...
-Интересно... Но ты только махни, я быстро организую твое заключение! Но для начала скажи, почему?
-Потому что там такие же, как я... А тут вы... Такие счастливые, красивые, влюбленные! Мы с вами с разных планет! А там все просто. Просыпаешься и стонешь от тоски вместе с другими наркошами, алкоголиками, рассказывая сказки о том, что завязать проще простого! А главное, мы верим друг другу... А вот ты мне не веришь. Да?
-Не верю, Мара. Не верю. Я вообще перестал верить людям, окончательно разочаровался!
-А как же Янка? Тяжело, да? Приходится верить, чтобы не свихнуться? Да? Просыпаясь, разрываешь себя на две части: одна тянется за простой невинностью души, вторая сопротивляется, припоминая все возможные варианты. Ведь ты все просчитал? Да? Готов к ножу в спину? И к свадьбе готов, и к "розовым соплям"! В твоей голове проиграно миллион разных сценариев. Расскажи мне, друг? Какой вариант подходит тебе больше? Там, где она уходит? Или тот, где ты просишь руки её у Моисеева?
Конечно, я просчитал все. Рассмотрел каждый вариант, взвешивая количество боли, которую придется похоронить в собственном сердце снова. Готов ко всему. Наметил свободное место на спине. Но не готов вытряхивать свою "душеньку" даже перед лучшим другом. Не готов.
-Приходится думать только о ней, чтобы не позволить отвратительно-скользким мыслишкам разъесть твое хрупкое ощущение благополучия. Чертовски трудно, да? - Мара никак не мог уняться. Было ощущение, что мне мстят за каждый день, проведенный в одиночестве. Он прищуривается, всматриваясь в меня так глубоко, как только может. - Легко только в постели? Потому что тело само знает, что делать? Легко смотреть в глаза, легко думать, заполняя легкие ее стонами? Да? Потому что в эти моменты жизнь становится предельно простой и наполненной целью. Но, как только она исчезает, сердце вновь сковывает многометровой толщей гранита, и ты уже вновь готов усомниться в ней. Помогают лишь ощущения...