Глава 9.
В доме стояла какая-то гробовая тишина. Такая, от которой по телу начинают бегать вялые мурашки. Не такие, от которых хочется делать короткие и быстрые вдохи, а такие, от которых хочется перестать дышать. Огромный особняк Моисеевых замер, словно кто-то нажал на паузу. Жизнь приостановилась. Охранники медленно курсировали по периметру, опустив свои головы вниз. Они не играли в нарды, не обменивались похабными анекдотами, просто быстро выкуривали сигарету и возвращались к своим постам. Со дня похорон прошло больше двух недель, но печать грусти на лицах до сих пор была яркой. Даже собаки не выходили из своих вольеров. Тишина… Зато так отчетливо слышалось пение птиц, доносившееся из леса. Ельник тянулся извилистой лентой по склону, вдоль коттеджного поселка, уводя взгляд к берегу широкой реки.
-Замечательный вид! - низкий хрипловатый голос застал меня врасплох.
Я настолько расслабился, стоя на огромной террасе, увитой виноградом, багряные листья которого пропускали сквозь себя солнечный свет, разбрасывая кровавые блики по светлому дереву. Моисей стоял, прислонившись к кристально чистому стеклу двери.
-Вид, как вид. - я пожал плечом, снова отворачиваясь к утреннему пейзажу. Конечно, я соврал. Вид был завораживающим настолько, что хотелось сбросить шелковую удавку с шеи, расстегнуть платиновые оковы на руках, вылезти из кожи змеи на ногах и броситься бежать по зеленому лугу, ощущая кожей стоп свежесть росы. Я так давно мечтал найти дом, где можно целый день просто смотреть в окно, находя в постоянном пейзаже что-то новое каждый день.
-Как знаешь… Парни будут через несколько минут, надеюсь, что ты не отстреляешь в первый день всех моих "кобелей"? - Моисей только успел присесть на плетеное кресло, как на стеклянном столе возник серебряный поднос с кофейником, пара чашек и пепельница. Он сначала наполнил свою чашку, а потом мою, при этом едва заметно кивнул на стул напротив.
-Нет, даже в мыслях не было. Мне за это не платят! - проигнорировав приглашение присесть, я взял кофе и продолжил любоваться утренним видом.
-Я, вот, никак не могу понять тебя. Иногда мне кажется, что ты сухой, как старая осина, а иногда в твоих глазах проносится что-то теплое и, как ни странно, опасное…
-Почему странно? Ты, что не знаешь, что я не садовник? Какое впечатление я могу еще производить?
-Нет… Опасность в твоих глазах всегда! Но в те секундные моменты, даже мне становится страшно, потому что это другое… - Моисей закурил сигару и выдохнул в воздух кисловато-пряный дым.
-Да, ты психолог? - смешок вырвался из моего рта. Не мог не вырваться, потому что старик сверлил меня взглядом, стараясь заставить проколоться. - Лучше бы ты своих "быков" проверял тщательнее! Я только начал копать, а уже нашел столько дерьма, что дурно становится!
-Воруют?
- Ты считаешь, что воровство- злейшее из всего, что могут сделать люди, которым ты доверил представлять себя? Они устраивают дебоши, избивают ментов, бьют машины, а парочка была привлечена к Угловке!
-Ну, с этим я помогу…
-За изнасилование! - я перебил Моисея, чтобы посмотреть на его реакцию.
-Что? - он вскочил так быстро, что стеклянный столик пошатнулся, от чего кофейник противно задребезжал.
-Да! И именно эти люди ссылаются на тебя. Мне тут сказали, что ты на политику засматриваешься? Причина этого поступка меня не интересует, но подумай сам, чем это все закончится!
Моисей стал ходить по террасе, нет, не просто ходить. Он почти бегал, при этом топая с такой силой, что я чувствовал, как деревянный пол вибрирует подо мной.
-А в чем твой интерес? - он резко остановился в паре шагов от меня. - Мы так и не поговорили о твоем вознаграждении! Что ты хочешь?
-Денег, мне больше ничего не надо!
-А как же твои разговоры о доле? Ты же хотел большего!
-Я не хочу иметь ничего общего с твоими отморозками! Душок от вас тянется не только по области! - я обернулся, чтобы видеть его искаженное лицо. Эмоции сменяли одна другую, мышцы лица дергались, в попытке сдержаться. Но он прокололся. Как ни странно, но удивления было намного больше, чем гнева.
-Хорошо! Сколько ты хочешь денег? - старик сел на стул, а руки спрятал под столом. Но я-то знал, что он сжал кулаки. Хорошо. Очень хорошо.
-Ты знаешь мою таксу? - я достал солнечные очки и начал протирать зеркальные стекла бумажной салфеткой.
-Да! - он встал и направился в дом.
-Так, вот! Умножь ее на три!
Старик застыл в проеме, схватившись жилистыми руками за косяки. Костяшки пальцев побелели. Но его замешательство длилось совсем не долго. Моисей скрылся, слишком резко раздвигая прозрачные занавески, колыхавшиеся от утреннего ветра. Я знал, что он не станет спорить, даже если я умножу семизначную цифру на пять. Он готов отдать за дочь все, что угодно. А еще, он прекрасно понимает, что я знаю слишком много о той комбинации, которую пришлось разыграть. Ворота заскрежетали, и во двор въехало несколько машин, из которых выбрались клонированные "быки".