Подушечками пальцев прошлась по декоративной штукатурке, ощущая приятную шероховатость. На небольшом плетеном диване лежал его пиджак темно-синего цвета. Я, как ошпаренная шагнула назад, упершись в стену. Меня испугала мысль, пульсирующая в мозгу. Она скандировала:" Возьми! Притронься! Вдохни! Никто не увидит! Его нет дома!"
Дома? Черт! Совершенно неожиданно для самой себя, я стала воспринимать эту пятикомнатную квартиру своей. Мне ничего не мешало: ни суховатый стиль оформления, ни яркий мужской аромат, ни отсутствие мелочей, которые делают интерьер мягче. Черный паркетный пол, светлые стены с едва заметным жемчужным переливом, мебель завораживала простыми, но такими притягательными строгими линиями. Висящие на стенах картины только дополняли интерьер, не оттягивая на себя внимание. И в центре всего этого был он. Олег был центром этой вселенной! Квартира была только декорацией, без него было пусто. А как только его внушительных размеров фигура появлялась в квартире, все оживало. Отполированный паркет отражал в себе его уверенную, но слегка расхлябанную походку. На фоне светлых стен темный костюм и часы из черного золота контрастировали, делая его образ еще выразительнее. Интерьер становился декорацией к его жизни, подчеркивая всю красоту внешности, но пряча за плотной тканью кулис тайны, мысли и желания.
Проснувшись утром, с ужасом поняла, что нахожусь в его спальне. Накрывшись одеялом с головой, прислушалась к звукам квартиры. Тишина. Перед глазами стали вспыхивать картинки прошлого вечера. В свои 25 лет я ни разу не сталкивалась лоб в лоб с тем, от чего отец старательно пытался меня оградить. Я видела бритоголовых псов отца, слышала их разговоры, но никогда не была частью того мира. Но, возможно, я сама себе вру? Конечно, нельзя же видеть все и думать, что это не со мной? Что это чужое! Закрывать глаза и думать, что это меня никогда не коснётся. Коснулось! Еще как! Губы до сих пор болели, я даже не заметила, как разодрала их зубами. Не чувствовала боли. Только страх. Слишком много происшествий за последний месяц. Слишком...
Испугалась? Нет. Я была в шоке. Шок начался с самого моего появления в том ресторане. Первым, что я увидела – Олега, идущего танцевать с какой-то девушкой. Как бы ни старалась, не могу вспомнить ее лицо. Она просто стала пятном. Я видела только его. Черный, в едва заметную клетку, костюм, белоснежная рубашка, черный галстук. Он так неохотно следовал за ней, не вынимая правой руки из кармана брюк. Увидев меня, он и бровью не повел, продолжая прижиматься к девушке. Его и без того огромные ладони смотрелись еще больше, лежа на тонкой талии спутницы. Он вложил ее ладонь в свою, переплетя пальцы. Какие у него пальцы! Длинные, прямые, с аккуратно стрижеными ногтями. На мощном запястье сверкнул браслет часов. Мои глаза не слушались ни приказов мозга, ни тактичных толчков Лазарева. Я только и могла смотреть на его уверенные движения. Он медленно кружил ее, по-хозяйски исследуя тело рукой. Рельеф мышц был заметен даже сквозь ткань костюма, широкие плечи, мощная шея, угловатые скулы, волевой подбородок. Дерзкая щетина подчеркивала скульптурность лица, пухлые губы были слегка растянуты в улыбке, прямой нос, высокий лоб и глаза.... Его взгляд из-под бровей, такой глубокий, пронизывающий до самой души. Он словно знает о тебе все. Ни одна тайна, ни одна мысль не может быть спрятана. Все напоказ! Ему достаточно бросить мимолетный, скользящий взгляд, чтобы ощутить себя абсолютно голой. Только от его взгляда я покрываюсь мурашками. Все мои мышцы сначала сокращаются, а потом резко превращаются в мягкое масло...
Я откинула голову, ударившись о стену, и еще раз прислушалась к тишине квартиры. Тихо. Делая мелкие, почти незаметные шаги двинулась к дивану. Присев на край, потянула руки, едва касаясь грубоватой ткани пиджака. Немного осмелев, сжала пиджак и притянула к лицу, вдыхая, как можно глубже. Вот так! Чтобы до глубины, чтобы насытиться, чтобы напиться вдоволь. Я почувствовала себя наркоманкой, потому что, делая один вдох, я уже жаждала второго. Сила вдохов становилась больше, грудь начала болеть, а голова закружилась. Рука нащупала что-то в кармане и я, как воровка полезла внутрь. Сигареты. Пачка была черной, матовой с золотыми извилистыми буквами. Достала одну и поднесла к носу. Да. Легкий пряный аромат, с еле уловимыми нотками яблока, но, несмотря на фруктовый оттенок, нос саднило от крепости душистого табака. В этом он весь. Олег может шутить, спокойно говорить, улыбаться иногда, но его глаза всегда больно въедаются под кожу. Как яд. Такой сладкий, бархатный яд, от которого хочется закатить глаза и изнывать от сплетения боли с наивысшим наслаждением.